Пешеходный мост подрагивает под моими ногами. На том берегу стоит несколько рыбаков. Другие, с удочками в руках, идут мне навстречу. Уже возвращаются с рыбалки.
– Ну как, ловится? – спрашиваю одного из них.
Вместо ответа он поднимает полупрозрачный кулек. В нем – несколько рыбок размером чуть больше ладони.
– Маловато, – вырывается у меня.
Я еще успеваю заметить ехидную улыбку рыбака, прежде чем он исчезает за моей спиной.
Давида Исааковича я встречаю возле землянки. Голова мокрая. Он только что окунулся в Днепр и теперь обтирается старым вафельным полотенцем.
– Надо же быть чистым, – говорит он, пристально меня рассматривая.
Я сегодня действительно не такой. Не такой, как обычно. Выбрал все самое чистое. Нашел свой старый темно-синий костюм, купленный мамой для выпускного вечера. К моему удивлению, влез я в него без труда. Значит, с семнадцати лет я практически не вырос и не потолстел. Рубашку бежевую надел. Только вот галстука не хватает. Но галстуки я не люблю. Я и на выпускной пришел без галстука.
– Можно подумать, это ты разводишься! – На лице Давида Исааковича свеженькая бодрая улыбка.
– Меня заочно разводили, – говорю я. – Мне даже в ЗАГС идти не пришлось.
– Повезло, значит, – кивает он. – Ладно, покажи, что принес. А то, может, я зря себя отмывал и отдраивал?
Заходим в землянку. Там все еще тепло. Буржуйка горячая.
– Чего это вы отопление не выключили? – шутливо спрашиваю я.
– А мне ночью тепла не хватает. Днем хватает, а ночью, если не затоплю, мерзну.
Костюм Давиду Исааковичу нравится. Он ощупывает ткань, «прислушивается» подушечками пальцев. На лице – сосредоточенность. Потом разворачивает рубашку.
– Эт тоже ничего, – кивает он.
Туфли у него вызывают беспокойство. Он их крутит в руках, осматривает со всех сторон.
– А что, другого цвета не было?
– Были черные, но ваша жена решила эти купить. Эти дешевле были, на два рубля.
– Дешевле? Правильно решила. А носки?
– Носки? – переспрашиваю я.
– Ну да, носки! Туфли же на носки надевают!
«Прокол, – думаю я. – О носках никто и не вспомнил!»
– А что, у вас своих совсем нет?
– Одна пара зеленых шерстяных есть, но таких, чтобы чистые и целые…
Он заглядывает за свое лежбище, наклоняется, поднимает шинель, одеяло, изучает щель между лежбищем и стенкой. Наконец вытаскивает оттуда тряпки и начинает их сортировать. Находит несколько одиноких, непарных носков. Все с дырками на пятках.
– Видишь… – показывает мне одну из дырок. – Я всю жизнь неправильно ходил. У тех, кто правильно ходит, дырки впереди, там, где большой палец, а у меня всегда на пятках!
