Два больших фирменных пакета с названием универмага. Теперь у меня заняты обе руки, и я иду рядом со Светланой, как ее слуга. И мне нравится это. Хочется ей угождать, хочется потакать в ее капризах. Только вот капризов пока маловато, как для беременной дамы ее типа.
– Куда теперь? – спрашиваю я.
– В гостиницу. Оставим все это и…
– И куда?
– Я хочу посмотреть на проституток, – говорит она и тут же смущается. – Говорят, они здесь очень некрасивые.
Я усмехаюсь.
– Есть наверняка и красивые, но ими торгуют по телефону. А на улицах стоят, конечно, не самые привлекательные.
Гостиница недалеко. Надо пересечь мост, пройтись мимо собора Парижской Богоматери, потом еще один мост – и мы на месте.
Оставив покупки в номере, возвращаемся на другой берег Сены и идем по Сен-Дени. Она смотрит разочарованно на действительно некрасивых и немолодых проституток, стоящих возле приоткрытых дверей жилых домов. Проститутки не обращают на нас никакого внимания. Они зазывают жестами и улыбками одиноких и тоже некрасивых мужиков и парней. Серая обыденность этих сцен немного скрашивается возникающими то тут, то там кафешками, в которых подают картофель-фри и сэндвич-грек – это то же самое, что шаурма и доннер-кебаб. От перемены названия вкус этого блюда не меняется.
– Хочешь остренького? – я киваю на очередную харчевню, где на вертикальном вертеле крутится, шипя от газового пламени, несколько килограммов мяса.
– Хочу!
Мы сидим за пластиковым столиком прямо на улице. Светлана налила в этот турецко-греческий гамбургер столько кетчупа, что он уже и на ее пальцах. Но она словно не замечает этого, уставившись взглядом на мулатку-проститутку, стоящую на своем посту как раз по другую сторону Сен-Дени.
– А сколько они берут? – спрашивает Светлана.
Я поднимаюсь. Подхожу к мулатке. Спрашиваю на ломаном английском.
– Тридцать евро за двадцать минут. Если она (мулатка кивает на Светлану) хочет наблюдать, то пятьдесят евро. Съемка на видеокамеру – сто евро.
– У вас письменного ценника нет? – шучу я с серьезным выражением лица.
Вместо ответа она протягивает мне визитку. Ее зовут Лулу, и ей можно позвонить по телефону.
Узнав о расценках, Светлана внезапно рассмеялась.
– А говорят, Париж – дорогой город.
– Даже в дорогом городе есть дешевые товары, – говорю я. – Здесь же далеко не все миллионеры! Скорее наоборот.
