– Из города я бежал от погони. Я же не мог знать, кто за мной гонится, Кулымбек? – примирительно сказал Гусейн, ничуть не смущаясь такими обвинениями. – А насчёт грабителей, я согласен. Это единственная моя вина. Но кто бы ещё согласился напасть на князя? Я заплатил им последние деньги, только чтоб вернуть шахский подарок тебе, Кулымбек. Чтобы спасти твою голову от позора и плахи.
Шахский посол трезвел и становился мрачнее предгрозовой тучи. Многие за столами, если и не поверили вору, однако не могли не признать определённую шаткость возводимых обвинений.
– Похоже, я, действительно, не могу наказать тебя сам, – помолчав, глухо сказал посол. – Пусть решает великий шах. Но прежде ты со мной поплывёшь в Москву. И за тобой будут смотреть верные мне люди, не спуская глаз, чтобы ты не сбежал опять.
Вздох облегчения вырвался из груди Гусейна. Краска жизни проступила на смуглых щеках, а тень усмешки скривила по-женски чувственные губы. Кулымбек сделал вид, что не замечал её. Воевода махнул шёлковым платком десятнику невозмутимых стрельцов.
– Уведите! Отведёте его к посольскому стругу. – И объяснил остальным гостям: – Сами разберутся. Нечего нам ввязываться в это запутанное дело. – Затем крикнул в спины поведшим Гусейна песчаной дорожкой сада стрельцам и погрозил для подтверждения слов указательным пальцем: – Передайте, чтоб следили за ним как следует!
– До отплытия пусть не развязывают его! – громко добавил Кулымбек. Глаза его блеснули злой мыслью, отражением какой-то внезапной задумки, и он объявил воеводе и его гостям: – Я отплываю сегодня же вечером.
– На ночь глядя? – удивился воевода. – Кто ж на ночь отправляется? Погоди до утра.
– Некогда мне, – с внезапной решимостью вежливо возразил Кулымбек. – Надо торопиться, как бы не опоздать ко дню царской свадьбы.
– И то верно, – кивнув, согласился медленно жующий солёный груздь архиепископ.
Воевода пожал полными плечами, де, дело твоё, посол, да и вправду, загостился ты здесь, пора и честь знать. Он поднял серебряную чашу.
– Ну что ж, удачно доплыть тебе в Москву и больше без приключений! – Будто в хмельном настроении, он пристально уставился на архиепископа Пахомия. Чтобы тот услышал, объявил в полный голос: – Раз так торопишься, письма с тобой отправлю. А ты подтвердишь, что пишу истинную правду. Отписать надо в боярскую Думу и царю Алексею Михайловичу. А то, боюсь, неверные слухи по делу с пленением калмыками промысловых людей во вверенном мне крае их могут понапрасну растревожить.
