Белохвост чувствовал опытного всадника и нёсся стремительно, доверившись полностью и отзываясь на любое его движение, как будто они слились в неразрывное целое. Ватага участников скачки вырвались из леса к реке, на луговом берегу повернула к прибрежному холму. Удача пришпорил жеребца, слегка привстал в стременах, облегчая ему нагрузку на спину, и тот понёсся, будто выпущенная с натянутой тетивы стрела. Они нагнали ватагу молодой знати, и он заставил Белохвоста прыгнуть к воде, где соперникам трудно было помещать обгону и удалось отвернуть от них лицо. Иногда попадая в воду копытом и разбрызгивая её, конь под ним быстро обогнал берегом всех соперников и взлетел на холм. За холмом надо было опять вернуться на лесную дорогу, и Удача погнал коня в отрыв от остальных скакунов, оставляя в стороне всё реже мерцающие отсветы серо-голубой глади реки. Грива жеребца развевалась, копыта взбивали слабую пыль, она дымкой накрывала скачущих следом наездников, которые ожесточённо нахлёстывали легконогих коней, но не могли удержаться даже на определённом расстоянии от хвоста с белой проседью. Их гиканье и возгласы отставали и отставали.
Углубились в лес, потом пересекли край поля, и под ногами аргамака замелькали тени высоких сосен. Увидав плавный заворот дороги к густым зарослям смешанных деревьев и кустарников, Удача начал постепенно замедлять бег жеребца, не перегружая ему сердца слишком резкой сменой скорости бега и давая возможность передохнуть от испытанного напряжения скачки, а возле двух старых, будто вырастающих из одного корня, лип поднял на дыбы. Недовольный остановкой жеребец храпел и дрожал мускулами под потной кожей, весь во власти переживаний гонки. Соскользнув на землю, наездник придержал его, как умеют делать только степняки, пока в седло не запрыгнул выскочивший из зарослей Воин.
– Ну, давай же, давай, Белохвост! – с лихорадочной дрожью в голосе бормотал юноша, перехватывая поводья и носками сапог отыскивая стремена.
Отпущенный Белохвост без понукания рванулся вперёд, и они понеслись ещё до появления на дороге передних наездников стаи преследующих соперников. Воин обернулся и завизжал от восторга. Присев за кустарником, сняв шапку, Удача распустил и оправил ладонью волосы, подождал, когда последние из нарядных всадников миновали сдвоенные в корне липы, затем встал и пронаблюдал за продолжением гонки. Лошади сыновей московской знати были объезженными и сильными, но догнать жеребца с белой проседью в хвосте они смогли бы только с помощью нелепой случайности.
