— Потом пафликяне убили мою маму, — сказала девчонка. — Мама родилась в лесу. Лес был ее покровителем, а это дерево не сделало ничего, чтобы спасти маму… Оно — предатель.
Снова нож с визгом вошел в кору. Еленка постояла на коленях, встала, подошла к дереву. Выдернула нож и повернулась к пришельцу.
— Папа говорит, — сказала она, — что предателей нельзя казнить. Они должны жить и всю жизнь мучиться, а потом сдохнуть от страха… Корабль там?
Девчонка, махнув рукой на солнце, пошла вперед.
— Это жестоко, — сказал Женя, — хотя, может, и справедливо.
Еленка молчала и внимательно посматривала на пришельца.
— Женя, вы же — солдат, — сказала Еленка, — а солдаты созданы, чтобы убивать.
— Нет, — сказал Женя. — Это неправда. Я…
— А что бы вы сделали с теми, кто убил вашу маму?
Женя замолчал. Он слышал дыхание ждущей ответа девчонки. Слышал хрип деревьев в лесу, шорох травы у ног. Нужен был ответ на вопрос маленькой принцессы из ласкового леса.
— Я убил бы их, — сказал он.
— Да, — сказала Еленка.
Солнце заволокло тучами, погасли на тропинках солнечные плетеные пятна. Недовольные ящерицы исчезли с холодных пней. На дорогу закапали длинные тягучие слюни широколистного ореха.
Женя замедлил шаг. Он провел рукой по нечесаным волосам и остановился возле небольшой желтой плиты. Над ней возвышался белый обелиск с неправильной многолучевой звездой на шпиле.
— Это могила? — спросила Еленка.
— Да, — сказал пришелец. — Это могила Дэйва Байрона, моего друга.
— Он тоже был солдатом?
— Если это Вам так важно, мира Ель, то Дэйв был настоящим солдатом. Когда ему пришлось выбирать, он, не раздумывая долго, выбрал себя… И вот мы живем, а он…
Девчонка встала на колени, торжественно поцеловала пластик обелиска и прошептала, почти коснувшись щекой белой плиты: «Теперь ты счастлив, ты сделал свое дело, все, что мог, ты подарил нам, и мы никогда не сможем забыть тебя!» Она встала и, выдернув из волос фиеру, положила ее на плиту.
— Я не знаю, что покровительствовало твоему другу… — сказала Еленка, поворачиваясь к пришельцу, и замолкла: в уголках жениных глаз набухли слезы. Они, конечно, не упали бы, ведь Женя — солдат, но они — были!
— Вы что… — зловеще сказала девчонка. — Вам что, смерти захотелось?. Солдат не плачет, слышите, солдат плачет только перед смертью!..
— Я не плачу, мира Ель, — сказал Женя. Он тряхнул головой. — Я злюсь.
Еленка сделала настороженный полукруг около пришельца.
— Нет, вы — ненастоящий солдат, — сказала она. — Вас убьют, потому что вы не умеете убивать. Кому–нибудь понравятся ваши штаны, ваша белая кожа, и вас убьют. Штаны будут носить, а кожу подстелют собаке… Но почему так? И почему, раз вы не мож–жете, то вас все равно убьют?.. Пааки! Ты угадывал мои движения, ты лжешь! Лжешь! Ты можешь убивать!..
