— Хорошо, — сказала Рэйчел, — тут мы вам уступим. Вы сможете вписать сову в свое завещание. Но выводок будет наш, до последнего птенца. Если вы не можете с этим согласиться — милости просим, возвращайтесь в Сан–Франциско и объясняйте своему начальству, что тестирование по Фойпу–Кампфу — во всяком случае в вашем исполнении — не способно провести грань между андроидом и человеком. А заодно подыскивайте себе новую работу.
— Дайте мне немного подумать, — попросил Рик.
— Хорошо, — кивнула Рэйчел и бросила взгляд на часы. — Мы уйдем, а вы тут пока думайте.
— Полчаса, — сказал Элдон Розен.
Они с Рэйчел молча направились к двери. Все их аргументы были уже высказаны, и кнут, и пряник — показаны, остальное зависело от Рика.
— Да, — горько сказал он, когда Рэйчел уже прикрывала дверь за собой и за чертовым дядюшкой Элдоном, — красиво вы меня сделали. И на пленку мои ляпы записали, и выяснили заранее, что на Фойгте–Кампфе держится вся моя работа. И совой этой проклятой запаслись.
— Это — ваша сова, драгоценнейший, — сверкнула улыбкой Рэйчел. — Или уже забыли? Мы привяжем к лапке этой дурацкой твари ваш адрес и пошлем ее своим ходом в Сан–Франциско, вот приедете вы как–нибудь усталый с работы, а она тут как тут.
Ее высокомерная ирония по столь малоподходящему поводу, как последняя в мире сова, резанула Рика по ушам. Такого просто не может быть, разве что если…
— Подождите секунду, — сказал он.
— Что, уже надумали? — повернулась Рэйчел.
— Я хочу, — сказал Рик, — задать вам еще один вопрос по вопроснику Фойгта–Кампфа. Присядьте, пожалуйста.
Оглянувшись на дядю и получив от него утвердительный кивок, Рэйчел медленно, нога за ногу, вернулась и села на прежнее место.
— Зачем это все? — спросила она недовольным и, как заметил Рик, настороженным голосом. Его профессиональный глаз не мог не заметить и того, что девушка буквально дрожит от внутреннего, тщательно скрываемого напряжения.
Через пару минут на ее щеке снова висела нашлепка датчика, в угол левого глаза бил игольчато–тонкий луч. Рэйчел напряженно застыла, на ее лице все так же мешались страх и возмущение.
— Вы обратили внимание на мой чемоданчик? — буднично спросил Рик, выуживая бланки протокола. — Не правда ли, прекрасная вещь?
— Да, в общем, — равнодушно согласилась Рэйчел.
— Сделано по спецзаказу нашего департамента, из детской кожи, — гордо сообщил Рик. — Не какой–нибудь там пластик, а натуральная, без обмана, кожа годовалого ребенка.
