Корабль, возможно, уже проделал половину пути. Пламенный Диск, если он, конечно, существует, имел орбиту с радиусом в два раза большим, чем у орбиты Плутона. Орбита девятой планеты являлась границей обжитого пространства; за ней простиралась бесконечная даль, о которой мало что было известно, но имелось множество предположений. Очень скоро корабль пройдет мимо последнего сигнального буя и покинет мир, обжитый людьми.
– Кое–кто из нашей группы хочет вернуться, – сказал Гровс. – До них дошло, что они покидают освоенную часть Солнечной системы. Они еще могут оставить корабль. Если они не сделают этого сейчас, то им придется лететь до конца.
– И сколько таких?
– С десяток. Или больше.
– Вы сможете обойтись без них?
– У нас останется больше продовольствия и других припасов. Конклин и его девушка Мари остаются. Старый столяр Джерети. Японские оптики. Наш техник–ракетчик… Думаю, справимся.
– Если это не угрожает безопасности корабля, то пусть возвращаются.
– Я еще не поздравил вас, – сказал Гровс.
– Поздравить меня? А! Спасибо.
– Мне бы хотелось пожать вам руку, Леон. – Гровс поднес свою большую ладонь к экрану видеосвязи, Картрайт сделал то же самое, и их руки как бы соприкоснулись. – Ваши приверженцы на Земле, конечно, уже это сделали.
У Картрайта дернулась щека.
– Дела плохи, Гровс. Мне все это кажется каким–то кошмаром, от которого я никак не могу пробудиться.
– Кошмаром! Вы имеете в виду убийцу?
– Именно, – поморщился Картрайт. – Полагаю, он уже на пути сюда. Я сижу здесь и жду, когда он появится.
Окончив сеанс связи, Гровс вызвал в рубку управления Конклина и Мари и бесстрастно сообщил:
– Картрайт разрешил покинуть корабль тем, кто пожелает. С ними вопрос решен. За обедом я сделаю объявление.
Он указал на огонек, вспыхнувший на пульте управления:
– Видите, эта ржавая стрелка начала двигаться? Этот индикатор включился впервые за всю историю корабля.
– Мне это ни о чем не говорит, – признался Конклин.
– Это сигнал автомата. Можно включить звук, и тогда вы сразу поймете, что это такое. Это означает, что мы достигли конца обжитого пространства. Ни один корабль не пересекал этот предел, кроме научных экспедиций, преследовавших теоретические цели.
– Когда мы достигнем Диска, – восторженно воскликнула Мари, – этот рубеж уже не будет иметь смысла!
– Экспедиция восемьдесят девятого года ничего не нашла, – неуверенно заметил Конклин. – А у них были все документы Престона, все, что от него остались.
