— Когда будете посвободнее, заходите.
— Загляну как-нибудь.
Разговор, казалось, закончился, но командир не торопился прощаться. Вынул сигареты, предложил Карпову, оба закурили. Карцов догадался, что командир хочет что-то сказать, но то ли не решается, то ли не хочет говорить вот так, на ходу, поэтому и приглашает зайти.
Но вот, кажется, решился.
— Слышали, как наши боцмана оскандалились?
— Насчет всех не слышал, а про Барохвостова рассказывали, как он «флажка» выкупал, — улыбнулся Карцев.
А командир смущенно потупился.
— Было дело. — Помолчал немного, потом оглянулся на Сальникова, махнул рукой и решительно сказал: — А, чего тут юлить! Ошибку я допустил, сгоряча всю боцманскую команду без берега оставил. Понимаете, «флажок» пожаловался комбригу, а там пошли склонять по всем падежам весь корабль. Как будто и не было у нас ни отличной стрельбы, ни приза главкома, ничего не было! Обидно стало. Меня тоже по-человечески понять надо.
— А вас так и поняли, поэтому боцмана и не обижаются. Хотя вы и поступили не по справедливости, извините за прямоту.
— Но не отменять же мне теперь приказ?
— А почему бы и нет?
— Да ведь скажут, что, мол, за командир, который сегодня одно, а завтра другое приказывает.
— Кто скажет?
— Да они же и скажут, боцмана.
— Простите меня, товарищ капитан третьего ранга, но вы, видать, не очень-то хорошо знаете своих подчиненных.
— То есть?
— Не доверяете вы им, вот что плохо. А они вас лучше поймут, если вы им прямо скажете: так, мол, и так, сразу не разобрался, сгоряча рубанул, а теперь хочу перед вами извиниться и ошибку исправить. И авторитет ваш как командира не только не пострадает, а наоборот, еще больше поднимется.
— Вы думаете?
— Я знаю.
Гвоздев внимательно посмотрел на Карцова, кивнул и задумчиво сказал:
— А ведь убедили вы меня, Иван Степанович. Спасибо за науку.
— Ну, какая там наука. Жизнь.
— И все-таки я вам благодарен. И вообще всегда рад вас видеть. Заходите обязательно, не забывайте нас. А теперь извините — спешу.
Они попрощались, командир пошел к трапу, но, едва ступив на него, остановился и сказал:
— А вообще-то я жалею, что отпустил вас. — И легко взбежал наверх.
«Если откровенно признаться, я и сам жалею, что ушел. Да ведь когда-то надо же… И годы уже, и ему вон дорогу давать надо», — подумал Карцов, глядя на подходившего Сальникова.
— Здравия желаю, товарищ мичман!
— Здравствуй, Миша. Как она, жизнь-то?
— Бьет ключом. И все больше по голове.
— Что так?
