Особое пристрастие он питал к многочисленным позднебарочным театральным зданиям Германа Гельмера (1849-1919) и Фердинанда Фельнера (1847-1916), застраивавших ими по одной и той же схеме не только Австро-Венгрию, но и Германию конца XIX века. Он знал, в каких городах есть их сооружения и позднее приказал привести в порядок запущенный театр в Аугсбурге.
Но он также ценил более строгих зодчих XIX века, таких как Готфрид Гемпер (1803-1879), построивший в Дрездене оперу и картинную галерею, а в Вене Хафбург и??? и Теофиль Хансен (1803-1883), воздвигнувший несколько значительных построек в стиле классицизм в Афинах и Вене. Как только немецкие войска в 1940 г. заняли Брюссель, мне пришлось поехать туда, чтобы ознакомиться с огромным дворцом юстиции, построенным Пелером (1817-1879), бывшим предметом его мечтаний, хотя он знал его, как и Парижскую оперу, лишь по чертежам. После моего возвращения он заставил рассказать все до мельчайших подробностей.
Это был архитектурный мир Гитлера. Но в конце концов его всегда тянуло на вычурное необарокко, которое кулитивировал и Вильгельм II со своим придворным архитектором Ине: в принципе, всего-навсего «упадочное барокко», аналогичное стилю, сопровождавшему распад римской империи. Так Гитлер в области архитектуры, точно также как и живописи и скульптуры застрял в мире своей молодости: это был мир 1880-1910 г.г., придавший особые черты его художественному вкусу, как и его политическим и идеологическим представлениям.
Для Гитлера были характерны противоречивые склонности. Так, хотя он открыто восторгался своими венскими кумирами, которые произвели на него большое впечатление в его молодые годы, тут же заявлял: «Только благодаря Троосту я понял, что такое архитектура. Как только у меня появились деньги, я стал покупать у него один предмет обстановки за другим, осматривал его сооружения, интерьеры „Европы“ и всегда был благодарен судьбе, явившейся мне в образе фрау Брукман и сведшей меня с этим мастером. Когда у партии появились значительные средства, я заказал ему перестройку и отделку „Коричневого дома“. Вы его видели. Какие у меня из-за этого были трудности! Эти мещане в партии сочли это расточительством. А чему я только не научился у профессора в ходе этой перестройки!»
Пауль Людвиг Троост был вестфальцем высокого роста, стройным, с наголо обритой головой. Сдержанный в разговорах, без жестов, он принадлежал к той же группе архитекторов, что и Петер Беренс, Йозеф М. Ольбрих, Бруно Пауль и Вальтер Гропиус, которая в качестве реакции на богатый орнаментами югендштиль создали почти лишенное орнаментов направление, экономно использующее архитектурные средства, и сочетающее спартанский традиционализм с элементами модернизма. Троост, хотя и добивался время от времени успехов на конкурсах, но до 1939 г. ему никогда не удавалось войти в число лидеров.
