Я подошла, посмотрела. Из этого пня ого сколько дров может получиться!
Звонок я слышу ещё на подходе к школе, маленькой одноэтажной школе, похожей на крестьянский дом, только длиннее. Мальчишка стоит на крыльце и изо всех сил размахивает блестящей на солнце колотушкой, откуда и летит звон. Колокольчик! Неужели здесь я учусь? А где же наша большая светлая школа, где же наш спортивный зал, столовая с огромными окнами, в которой помещается вместе с нашим вторым «А» еще десять или больше классов? И где же вестибюль, по которому можно побегать на переменках из конца в конец, если ушли дежурные, или пока не остановит какой-нибудь учитель, потерявший терпение.
Классы начинались сразу, едва входишь с улицы в коридор. На первой двери справа написано: второй «А». Наш. Возле двери стояла учительница.
— Ты что, новенькая? — спросила она.
— Новенькая, — ответила я. Это была и правда и неправда вместе. Я новенькая в этом времени, а в школе — старенькая. То есть в другой школе старенькая, которая потом будет на этом месте.
Учительница ввела меня в класс и сказала:
— Садись вон туда, рядом с Антоном Богдановым.
— Только у меня нет с собой ни книжек, ни тетрадок, — поспешила сообщить я.
Учительница внимательно на меня посмотрела, но промолчала.
В классе было холодно. Ребята сидели одетые, некоторые в шапках и даже в рукавицах. Я почувствовала, что у меня замёрз нос. Покраснел, наверно. Он у меня всегда краснеет, если замёрзнет.
Захлопали крышки парт, все стали доставать тетради. Антон Богданов пригладил рукой тёмные кудрявые волосы, тут же разлохматившиеся, открыл портфель и достал… книжку. Нет, не учебник, а «Последний из могикан» Фенимора Купера.
— С ума сошёл? — вытаращила я на него глаза. — Учительница сейчас увидит.
— А я выполнил упражнение, — как-то невпопад ответил Антон, открывая книгу. Передо мной было необыкновенное: между напечатанными типографскими строками аккуратным почерком выведены слова домашнего задания. Я оглянулась. Перед многими лежали книги…
— Почему вы не пишете в тетрадках? — спросила я шепотом.
Антон удивленно глянул на меня:
— Ты что, с луны свалилась? Фабрики выпускают то, что нужно для фронта. Вот разобьём фашистов, будет у нас сколько хочешь тетрадок.
Никогда бы не подумала, что такое обычное дело, как школьная тетрадка, тоже имеет отношение к фронту!
— Богданов, к доске!
Пока Антон идёт к доске, я успеваю разглядеть заштопанную на локтях клетчатую рубашку, поверх которой надета толстая вязаная безрукавка. Брюки коротковаты, и из-под них выглядывают белые шерстяные носки. Когда он останавливается возле доски, становится видно, что у одного ботинка немножко оторвалась подошва, и он обхвачен несколькими витками толстой суровой нитки, закрашенной сапожным кремом в чёрный цвет.
