— Нет, я никогда его не обманывала.
— С тех пор как я узнала про Дуга, я переспала с шестнадцатью мужиками. А ведь не прошло и двух месяцев. Шестнадцать мужиков меньше чем за два месяца — получается новый мужик каждые четыре дня, если округлить. Если бы мой адвокат узнал, он бы меня убил.
— По-моему, тебе следовало бы быть осторожнее, — заметила Сара.
— С такой-то пленкой в руках?
— Я говорю не о разводе, а о...
— К черту безопасный секс, мне теперь все равно. Кстати, Майкл был у тебя первым?
— Нет, — ответила Сара.
— А кто?
— Один парень в колледже.
— Ты никогда мне не рассказывала.
— И неловко чувствую себя даже сейчас.
— Я вышла за Дуга девственницей. — Голос Хите вдруг задрожал. — Черт! — воскликнула она и потянулась за сумочкой. Едва она успела выхватить платок, как глаза ее наполнились слезами. — Я ненавижу этого негодяя, — всхлипнула она. — Действительно ненавижу. Я могу простить ее, она, в конце концов, не более чем глупая, доверчивая девчонка... Нет, ни фига, я ненавижу их обоих!
Хите уткнулась лицом в платок и горько разрыдалась.
* * *
— Видал? — спросил Эндрю.
— Крепенькая девица, — отозвался Вилли.
Они шагали по пляжу, направляясь к тому месту, где Эндрю оставил «фольксваген». Полчаса назад здесь, перед большим домом, не было ни души, только одеяло, полосатый зонтик и книжка в бумажной обложке, оставленная открытой на полотенце. Эндрю всегда замечал такие детали. Книжка в бумажной обложке. Любовный роман. Он тогда еще поинтересовался про себя, кто его читал. Теперь он задавался вопросом, которой из двух блондинок принадлежала книжка. Той, с обнаженной грудью, которая плакала, или другой, что ее утешала. Любопытно — они сестры или нет? И где живут — в этом доме?
— Я хотел сказать: ты заметил, что она плачет? — уточнил он.
— Нет. Которая?
— Та, что без лифчика.
— Нет, не заметил. Если хочешь знать мое мнение, так они сами напрашиваются на неприятности, разгуливая в чем мать родила. Даже если у здешних французов действительно такой обычай.
— Они не француженки, — возразил Эндрю.
— Откуда ты знаешь?
— Книжка была на английском. Я прочитал название.
— Какая еще книжка?
— Та, что на полотенце.
В раннем детстве Эндрю был таким же блондином, как те женщины, мимо которых они только что прошли. Потом его волосы становились все темнее и темнее, пока не приобрели нынешний каштановый оттенок. Его голубые глаза тоже потемнели с годами, а уши, хотя и были несколько великоваты для его лица, торчали уже не так, как прежде. Такое в конце концов происходит со всеми детьми с большими ушами, но он до сих пор носил довольно длинные волосы, возможно, как воспоминание о тех днях, когда прятал уши под прической.
