– Я полюбила тебя, Мэттью, – сказала она.
…Джейми, в сущности, рассказывал то же самое. Мне хотелось убить его за это. В этой клетке вне времени и пространства, где не раздавалось ни звука, кроме мерного рокота его голоса, где часы молчали, а время превратилось в одно настоящее, я слушал, как он рассказывает о своей возлюбленной, любовнице, шлюхе… Да, черт бы его побрал, он украл у нас с Агатой уникальность нашей любви, он снижал наши отношения до своего собственного – вульгарного! – уровня, причем они начинали до тошноты напоминать интрижки с девицами из варьете. Теперь он любил Кэтрин больше, чем кого бы то ни было в своей жизни: она была его вторым шансом, сказал он. Я вспомнил, как он говорил прошлой ночью: «Подумай, сколько мне осталось? Мне сорок шесть, сколько мне осталось – еще лет тридцать?» Это был его теперешний возраст – сорок шесть, когда он сказал: «Это был мой второй шанс. По крайней мере, я так полагал». На самом деле он хотел сказать, что это была еще одна вторая попытка, два в квадрате, не Морин, а вертлявая жена хирурга, с которой он был в постели, в то время как Морин зверски убивали!..
Внезапно я ощутил слабость.
Если он не остановится, подумалось мне, я упаду в обморок. Он признавался в своей любви к Кэтрин, рассказывая при этом, как они прошлой ночью обсуждали своих товарищей, каждый своего – он употребил именно это слово, «товарищей», как будто он был моряк или англичанин, сидящий в пабе, – «товарищей»!
Я еще никогда не слышал, чтобы кто-нибудь прежде, мужчина или женщина, говорил о своем партнере в браке как о «товарище». Тем не менее, Морин, безусловно, была его «товарищем», так же как доктор Эжен Брене был «товарищем» Кэтрин. А Сьюзен была моим «товарищем», а мужчина, с которым я никогда не встречался, был «товарищем» Агаты. Мужчина по имени Джеральд Хеммингз, которого она оставит сразу же, как только я скажу своей жене, моему «товарищу», что я люблю другую женщину.
Джейми со своей любовницей пришли к такому же решению не далее как прошлой ночью в домике, который они сняли на Стоун-Крэб. В конце концов, все это длилось уже больше года, и мотельный период остался далеко позади. Они были в состоянии позволить себе снять небольшой коттедж на пляже, где могли бы заниматься любовью. Прошлой ночью они пообещали друг другу рассказать все каждый своему «товарищу». Очевидно, что дальше так продолжаться не могло. «Скоро, любимая, скоро!» – так он описывал их страстное прощание. Кэтрин была в его объятиях, он целовал ее лицо, ее шею… А я не мог это выслушивать дальше. Не то же ли самое было причиной, по которой я собрался было разорвать собственный брак? Чтобы с этого момента начать еще один роман с еще одной женщиной? Ведь Морин, Кэтрин и Агаты этого мира образуют огромный женский клуб из жен хирургов, стенографисток в суде, официанток или воспитательниц детского сада – все на один манер. И все как одна зовутся Златовласками…
