— А где сейчас эта Лида?
— Она давно переехала. А телефон, знаете ли, у нас отключили, в первые дни войны.
— Куда переехала?
— Не знаю.
— Вы не скажете её фамилию и отчество?
— Скажу. Фамилия — Крашенникова. А отчество… убей бог не помню. Мы её всё Лидочка да Лидочка звали. Студенткой она была и жила у тетки. Сама она не москвичка, с Урала вроде… А в институте здесь училась.
— А какого года рождения она?
— Молоденькая была. Девочка совсем. В сорок первом
только поступила…
— Ну, хорошо, спасибо. А как жениха её звали — не помните?
— Нет.
Ну что ж, попытаюсь разыскать эту Лидочку. Я поблагодарил старушку, распрощался и вышел. Тут же, у Сретенских ворот, подошёл к справочному бюро. Вначале принимать заказ у меня не захотели. Без отчества не принимаем. Пришлось сказать, что я разыскиваю невесту погибшего фронтового друга, — смилостивились и приняли. Сказали зайти минут через двадцать.
Прошёл по Сретенке… Было начало апреля, снега уже не было, но было грязно, мокро, и продувал неприятный влажный ветер. Дойдя до кафе, я почти машинально открыл дверь и вошёл — гомон разговоров, дымно и шумно. Заказал стакан портвейна и присел за столик.
3а моим столом сидели парень с девицей. Потягивали вино и молчали. Потом наконец, вздохнув, она сказала: «Какие мокасины вчера в Щербаковском давали…» — «Да? — немного оживился парень. — Сколько?» — «Тридцать пять рэ». И опять замолчали. Причём надолго.
Я допил стакан… В голову малостъ ударило, и я стал думать, что есть всё же причина, почему меня тянет так подо Ржев. Было там, наверно, самое важное и главное. Первая встреча со смертью, первые бои, к тому же оказавшиеся безудачными, очень тяжёлыми. Конечно, и в сорок третьем, и в сорок четвёртом, и в сорок пятом бои не были легки, но они шли по-другому и заканчивались чаще всего победами, успехом…
В справочном мне дали четыре адреса четырех Крашенниковых. Одна была двадцать второго года рождения, другая двадцать четвертого, третья девятнадцатого, а последняя двадцать пятого. Придя домой я написал им всем открытки с просьбой ответить мне если кто из них проживал в сорок втором году на Сретенке и имел телефон К-0-85-52.
В середине апреля состоялся Выставком, мой плакат «зарезали». «Вот если бы фигуру дали пореалистичней, тогда…» — сказали мне. Ладно… Погрузил подрамник на крышу своего «Москвича» и увез домой — пусть лежит до лучших времён.
Вечерами достаю карту. Тех памятных деревень нет на ней. Но село Бахмутово есть. От него и танцую. До него можно доехать на машине, но это же не туристическая поездка. Надо пешком, пешком пройти до этих мест. И я решил ехать поездом до станции Чертолино, что в двадцати километрах ото Ржева, а оттуда уже пройти к моим деревням. Прикинул по масштабу — тоже километров восемнадцать-двадцать.
