К дому в одном из сретенских переулков я подходил с каким-то странным чувством то ли робости, то ли ожидания чего-то необыкновенного (хотя что может быть необыкновенного?) и у парадного остановился выкурить папиросу и продумать; с чего же начать и что я буду говорить?
У двери несколько звонков и над каждым фамилия, но та, что была в телефонной книге, не значилась. Я ткнул пальцем в кнопку, что поближе, и долго ждал, прежде чем услышал шаркающие стариковские шаги.
— Кто там? — спросил из-за двери дребезжащий, шамкающий голос.
— Откройте, пожалуйста, — А кто это? Кого вам?
— Мне нужно… нужно кого-нибудь, кто жил здесь в сорок втором году, — не сразу нашёлся я.
— А кого именно?
— Всё равно кого. Откройте.
— Так я не открою. Кого вам надо?
— Скажите, пожалуйста, ваш телефон до войны был К-О-85-52?
— Я не помню. Я чертыхнулся про себя.
— Ну а вы сами жили в то время здесь?
— Жила. Кого же вам надо?
Я ничего не ответил — не повторять же сказку про белого бычка, а за дверью опять зашаркали шаги — уже от нее. Я нажал другую кнопку, вскоре послышались другие шаги, на каблучке, быстрые и чёткие и дверь сразу отворилась.
— Кого вам? — строго спросила накрашенная девица в кокетливом халатике.
— Я не знаю кого.
— Чего тогда рвётесь?
— Я не рвусь. Мне. нужно кого-нибудь, кто жил здесь в сорок втором году.
— В сорок втором? — протянула девица.
— Да. Вас, конечно, тогда ещё не было. Кто-нибудь остался из старых жильцов?
— Да. Проходите, ладно. Сейчас я позову.
Я вошёл в длинный полутёмный коридор и остановился. Вскоре появилась та же девица в сопровождении старушки, видать, той самой, которая побоялась мне открыть.
— Вот — побеседуйте! — Девушка круто повернулась и затопав каблучками, виляющей походкой отошла от нас.
— Так кого же вам нужно? _ — спросила старушка, оглядев меня.
— В сорок втором году весной мне кто-то дал ваш телефон и попросил позвонить по нему. Я не помню, кто и кому я должен был позвонить. И звонил ли я? Кто из вашей квартиры мог воевать в том году подо Ржевом? Может быть, вы помните?
Старушка задумалась.
— Володя у нас воевал. Женя воевал. Но вот где не знаю.
— Они живы?
— Да. Только здесь уже не живут. У Лидочки был жених на фронте. Погиб.
У Лидочки… Я напрягаю память и думаю, что раз я не записал, кому мне надо позвонить, то, вероятно, сказали мне. очень. простое и лёгкое имя, без отчества… А Лида… Лида — немудрено запомнить…
— Сколько было Володе и Жене? — спросил я.
— Мальчики совсем… Одного в сорок первом взяли, а Женю, по-моему, только в сорок втором.
