Поначалу ходили слухи, что правительство объявит закон антиконституционным, и по всем крупным городам страны прокатились чудовищные демонстрации протеста. Лига Праведников оказала этому движению поддержку — и тут даже Верховный Суд не устоял. Конституционность закона была признана пятью членами против четырех. Наука оказалась подавленной голосом одного человека.
Члены ФКНИИ были людьми Элдреджа, переданными ему душой и телом, и все, что не могло гарантировать немедленного промышленного использования, оказалось под запретом.
"Наука слишком далеко нас завела, — заявил Элдредж в одном из своих известных выступлений. — Нам следует приостановить ее на неопределенное время и привести мир в порядок. Только благодаря этому и вере в Господа мы можем надеяться достичь подлинного и постоянного процветания".
Но это стало одной из последних проповедей Элдреджа. Он так никогда полностью и не оправился после перелома ног, случившегося с ним в том роковом июле семьдесят третьего, и активная деятельность, особенно в те напряженные дни, роковым образом сказалась на его организме. Второго февраля семьдесят шестого года он скончался, вызвав в обществе потрясение, не имевшее себе равных со времени убийства Линкольна.
Впрочем, немедленного воздействия на ход событий его смерть не оказала. Законы ФКНИИ, к примеру, строго выполнялись еще долгие годы. Наука стала столь затравленной и косной, что все большее число ученых уходило в теоретические и философские области. Качество обучения в университетах достигло самого низкого уровня с начала двадцатого века.
Эти тенденции в большей или меньшей степени распространялись на весь цивилизованный мир, достигнув даже самых глухих уголков Англии, и, возможно, в меньшей степени сказались на Германии, которая последней не устояла перед заразой Неовикторианства.
Окончательно наука скатилась в надир весной восьмого года, буквально за месяц до завершения "Нового Прометея", когда было оглашено "Пасхальное Послание". Согласно ему, любые самостоятельные исследования и эксперименты объявлялись запрещенными ФКНИИ, однако, сохранил за собой право поощрять отдельные работы из "особых соображений".
В ту пасхальную субботу мы с Джоном Харманом стояли возле поблескивающего металлом корпуса "Нового Прометея", я — в глубочайшем унынии, он же — чуть ли не в веселом расположении духа.
— Ну, Клифф, мальчик мой, — говорил он, — последняя тонна топлива, несколько завершающих прикосновений — и я буду готов ко второй попытке. Наконец-то вознесусь в небеса, и мечта человечества станет явью. Сделаю оборот вокруг Луны, первым из людей увижу ее обратную сторону — и вернусь. Есть смысл рискнуть.
