— Это почему же, — весь вид Петра говорил о готовности к немедленному рукоприкладству. — Не дотянусь, что ли? Живет далеко?
— Ближе, чем ты думаешь.
— Не понял!
Произойди встреча с Петром часа через полтора, через час хотя бы! — и дальнейший разговор был бы иным, без той излишней откровенности, что посетила внезапно нашего героя. Он бы и словом не обмолвился, жестом не выдал, глазом не моргнул — подождал бы до опубликования в газете! Но в ту минуту, сотрясаясь от мучавшей гадливости, поведал Георгий единственному своему слушателю о беседе с Преклонным. И не просто поведал, выболтал к тому же о своем тайном даре, о голосе внутреннем, выболтал, стараясь усугубить впечатление. Следует заметить, что голос ему в том не препятствовал, подлец!
Петр долго молчал.
— Дела, — протянул он наконец печально. — Дела… И что же ты решил?
— Буду снова разговаривать с Краснопольским. Только как это сделать один на один, без посторонних?
— Это не проблема. Я вечером увожу Гортензию — репетиция у них ночная а театре, заодно захвачу Нинку. Вот вы вдвоем и останетесь. Времени — вагон, — он снова помолчал. — Одно плохо, Нинка вроде бы к этому старому паскуднику привязана. Переживать будет.
— Зато она узнает правду об отце!
— Оно, конечно, так, — Петр вздохнул. — Но переживать все равно будет. Жалко ее. Да и тещу тоже. Она, знаешь, бабка ничего, если, конечно, разобраться…
— Зло должно быть наказано, Петр!
— Да я согласен… Ладно, что-нибудь придумаем…
С тем они и вернулись на дачу. Нина и профессор с женой были уже дома и весело приветствовали прибывших.
— Идите к огню, — Глеб Евстигнеевич помахал рукой из прикаминного кресла. — Погрейтесь. Заодно опишите свой анабасис.
— Да, да, голубчики, это так любопытно, — подала голос тетушка Тези. — А после сразу обедать. Надеюсь, вы проголодались.
Петр молча кивнул и отошел к окну. Скользнув по нему взглядом, Нина повернулась к Георгию.
— Мы без вас скучали. Рассказывайте же…
Заняв второе кресло у камина, Георгий поведал о страшных приключениях, о доблести Петра, что вырвал его из лап белого безмолвия, о трудностях пути назад… К концу рассказа смеялись все.
— Вы, однако, выдумщик, — погрозила пальчиком Гортензия Каллистратовна, — Просто новый Мюнхаузен… А теперь за стол. Мне скоро уезжать.
И они сели обедать.
— Нет, нет, нет, — сказала Нина в ответ на предложение Петра о поездке в город. — В кои-то веки у меня два свободных дня, а в городе набегут знакомые. Воля твоя, не поеду.
