Хотя сейчас по возвращению в Россию она и пыталась себя убедить, что ее муж был ужасным человеком, ей с ним было хорошо. То, что они были абсолютно разными людьми, не мешало им вместе отлично проводить время, ходить по ресторанам и ночным клубам, посещать друзей и ездить загород на мотоцикле. Девушка разрывалась между работой, приработком и учебой, но даже несмотря на это у нее хватало времени тосковать по утерянной дружбе или, может, это было что-то большее? Ее часто смущало то, что с Дамианом она не могла поговорить ни о своей дипломной работе, ни о музее в котором мечтала работать, ни о прочитанной книге или увиденной картине. Его интересовали другие вещи: футбол, мотоциклы, машины, танцы и, пожалуй, еще немногое из политики той страны, которой он считал своей родиной — Венесуэлы.
Семейная жизнь Алины выглядела однобокой, она подсознательно это чувствовала, но как это изменить, не имела ни малейшего понятия. Старания научить мужа чему-то, что было важно для нее, словно растворялись в воздухе. Париж, город моды, живописи, литературы, архитектуры, кладезь музеев и библиотек, где даже на кладбище можно было прочесть не одну страницу истории французской столицы, почему-то не мог заинтересовать, казалось бы, не самого глупого его жителя.
Дамиан был французом по рождению, но родители его развелись еще, когда он был ребенком, и мать вышла замуж за венесуэльца по имени Жерар, в чьей огромной семье он и провел большую часть своей жизни. Характером он тоже никак не походил на вечно недовольных французов, являясь отличным примером веселого жителя Латинской Америки. Какое — то время она старалась жить его интересами, но научится танцевать меренги и сальсу или не вцепляться в водителя, когда они летели по ночной автотрассе, оказалось не таким уж сложным, а девушке все также чего-то не доставало, и она все больше скучала по Рыжему.
Можно ли ее брак было назвать счастливым или нет, об этом можно было судить, подсчитав, сколько раз за три года она была счастлива, на что девушка, если бы ее спросили, пожалуй, назвала бы цифру три. Воспитанную на всевозможных сказках со счастливым концом, на исторяих любви до последнего вздоха, Алина хотела и свою историю видеть таковой. Но ее взаимоотношения с мужем были похожи на Пизанскую башню с тем лишь отличием, что в Пизе башня стояла хоть косо, но крепко, а ее семейная жизнь, то и дело грозила рухнуть.
Женщина поопытнее, разумеется, не стала бы на ее месте заниматься хлопаньем дверей и высказываньями в духе «Ты настолько глуп, что даже не знаешь, кто такие импрессионисты?» и вела бы себя по-другому, ведь Дамиан был достаточно умен, просто необразован и неприучен к таким тонким материям. А Алина думала, что любой нормальный человек просто обязан интересоваться музеем Орсе, а уж образование — это личное дело каждого, в крайнем случае, дело родителей, если речь идет о ребенке. Дамиан ребенком не был уже давно, но и учиться особо желанием не горел, и тем для разговора оставалось все меньше и меньше, и под крышей дома на улице Перье все больше сгущались тучи.
