И не должна была находиться жена старого верховного бога Отрягии Рагнарока.
— Э-э-э… а… погода сегодня… просто… зашибись… — чувствуя, что при виде неподражаемой Фригг нервы его начинают пошаливать так, как не шалили перед стаей разъяренных варгов, отряг робко отступил на шаг и на всякий случай спрятал всё еще немытые руки за спину.
Но богине домашнего очага было не до чужих рук, потому что ее собственные были заняты медленно вращающимся вокруг своей оси керамическим блюдом, до краев наполненным землей. На земле росла травка, грибы и цветочки — маленькие, словно игрушечные. А посредине стояло небольшое деревце, тоже будто не настоящее — но с виду то ли вяз, то ли ольха. В кроне его, размером со средний кочан, шмыгали крошечные белки, то и дело мелькало яркое оперение, звенели птичьи голоса, а листочки лениво шевелил то ли непонятно откуда взявшийся ветерок, то ли сквозняк.
Но не успел удивленный отряг приглядеться и прислушаться[3], как блюдо остановилось, и почти тут же один бок ствола начал медленно покрываться нежным одеяльцем из мха.
— Ага, вот! — торжествующе воскликнула старшая богиня.
И на глазах Олафа их с Аос супружеская кровать приподнялась на метр от пола, развернулась изголовьем в ту же сторону, что и мох на стволе деревца, и как ни в чем не бывало, опустилась, придавив ковер, розовые тапочки жены и его варговую безрукавку.
— И… э-э-э… зачем?.. — только и смог вымолвить конунг, погруженный в бездну недоумения, до краев наполненную изумлением, как выразился бы один его знакомый калиф.
— Ты… уже вернулся?.. — оглянулась на него Фригг.
Показалось Олафу, или так оно и было на самом деле, но в звучном командирском голосе богини прозвучало смущение.
— Мы тебя раньше ночи не ждали… — залилась румянцем его жена — богиня любви и красоты, смиренно пристроившаяся на кресле в дальнем углу.
— Ну раз уж он пришел… когда мы… э-э-э… — подоспела Фрея.
— Может, ему рассказать всё прямо сейчас? — неуверенно взглянула Аос на верховную богиню.
— Конечно, рассказать! — ворчливо фыркнула Волупта, не дожидаясь решения Фригг. — Даже слепой заметил бы, что его кровать стоит не так, как раньше! И вы же не надеялись сохранить это в тайне до конца?
— Сохранить в тайне что? Разворот моей… нашей… кровати? — в титаническом усилии осмыслить происходящее, наморщил лоб юный отряг.
— Милый… — томно вздохнула Аос, откинула с зардевшегося личика рыжие, как начищенная медь, пряди, шагнула к мужу и обвила руками его могучую шею. — Ты знаешь… я давно хотела тебе сказать… целую неделю… почти… но… как-то… и я…
