— Многоженства?! — воспламененная последним аргументом, будто склад бересты — точным попадание молнии, Аос подскочила и решительно поджала губы. — Ну уж нет!
— И может, если бы он тебя по-настоящему любил, то согласился бы на девочку и без этих своих мужских фокусов? — свела над переносицей седые брови Волупта.
— В смысле… ты хочешь сказать… что потому, что он не хочет… а хочет… это значит?.. — в панике распахнулись глаза богини, а нежные ручки потянулись к сухой морщинистой руке старухи. — Скажи, что я должна делать?!
— Может, конечно, я и ошибаюсь… Бабай якорный этих мужчин разберет, чего им надо, — вздохнула прорицательница. — А что делать — Фрея знает.
— Сейчас, сейчас… — пробормотала богиня плодородия, перелистывая страницу за страницей. — Где-то только что я натыкалась на абсолютно верное средство…
Олаф открыл дверь в свои комнаты и остановился на пороге, точно уткнувшись в стену.
Обои, шторы, потолок, паркет, ковры на нем и даже фамильный комплект сундуков — всё было окрашено в радикально розовый цвет. Не тот бледно-розовый, что робко шепчет о тайных девичьих грезах в нежных закоулках дневничков. Нет. Это был розовый-воитель, розовый-агрессор, розовый-скандалист и бретер, который лез в глаза, не спрашивая разрешения и не интересуясь мнением их хозяина, прожигая своей яростной розовостью сетчатку до самого мозга и доводя до маразма, слабоумия или — как минимум — до временного помрачения сознания.
Ибо только этим можно объяснить то, что Олаф, не мешкая больше ни секунды, подошел к ближайшему окну и, бормоча что-то невнятное, дернул за портьеру, и она с грохотом полетела на пол[16].
За спиной раздался сдавленный вскрик жены.
Он обернулся, сделал несколько шагов, заглянул за розовую ширму — и ядовитая розовая муть рассеялась перед глазами[17]. Уже почти ничему не удивляясь, в знакомом углу, затянутом розовыми медвежьими шкурами, Олаф увидел розовый спил векового дуба, из которого была сделана их кровать, розовое покрывало[18] — а на нем испуганную Аос в розовом домашнем платье[19].
И отчего-то вспомнил их первую встречу — в ее розовом будуаре розового замка…
Весь гнев его сразу улетучился, уступив место сочувствию.
— Ты, наверное, по дому скучаешь? — неуклюже пытаясь смять и спрятать за спину штору вместе с увязавшейся за ней гардиной, смущенно проговорил он.
— Я? — застигнутая врасплох вопросом, ожидала которого меньше всего, захлопала ресницами богиня. — Н-ну… да… вспоминаю иногда…
