Называется холм в честь бенедиктинсокого монаха Геллерта, который приехал в Венгрию из Италии по приглашению короля Святого Иштвана для распространения христианства и стал первым венгерским епископом. В начале XI века непокорные язычники сбросили проповедника в Дунай, поместив его в бочку. Но король Иштван все-таки сумел превратить страну кочевников в государство католиков. Скульптура Святого Геллерта находится на противоположной стороне холма. С этого холма обычно запускают праздничный фейерверк в день национального праздника Венгрии 20 августа. В этот день в 1083 году король Иштван был канонизирован. Его корона, полученная от Папы Сильвестра II, хранится в Парламенте, а мумифицированная правая рука — в Базилике, построенной в его честь.
Более двух тысяч лет назад эту землю населяли кельтские племена — предки моего уже бывшего мужа. Потом на эту землю пришли римские завоеватели. В пятом веке нашей эры отсюда правил империей гуннов от Дуная до Балтики и от Германии до реки Урал грозный Аттила по прозвищу «Бич Божий». По этой реке плыл на подлодке класса «СВ» дядя Марио, Энрико, чтобы остаться вместе с ней на дне чужого моря. Много наших солдат полегло на этой земле. Мой отец закончил войну в Будапеште…А на салют по случаю Дня победы мы всегда ходили с ним на Кировский мост к Петропавловке…
Мать с отцом развелись, когда я уже заканчивала институт. Я уже давно знала, что между ними не все было гладко. Мать вечно ревновала отца, дома были бесконечные ссоры по поводу его частых командировок, поздних приходов домой, телефонных звонков каких-то женщин. В конце концов, решив, что я уже довольно взрослая, чтобы принять её сторону, мать указала ему на дверь. Но сторону её я принять не могла, я любила и жалела отца. Решили разменять нашу трехкомнатную сталинскую квартиру у метро Петроградская на однокомнатную для отца, однокомнатную маме и комнату мне… Для обмена наняли маклера, и, в конце концов, у нас выстроилась довольно сложная цепочка обмена. Мать надеялась, что мы будем жить в двухкомнатной квартире. Но я предпочла эту комнату в коммуналке только ради того, чтобы жить рядом с отцом и подальше от матери.
С этого момента началась история моей жизни на фоне коммунального быта…Возможно, мне стоит утвердить себя на литературном поприще и написать «Записки жертвы коммунального быта»? Кстати, где-то читала недавно, что в одной из квартир нашего бывшего дома, приобретенной новыми русскими, нашли записки архитектора Кричинского, создателя дома Эмира. Впрочем, новые русские уже скупили целый подъезд этого дома. Помню, как мы пошли с отцом смотреть комнату в доме № 44 на Кировском, ныне Каменноостровском, проспекте.
