— Мы зовем его Черный Хью, потому что у него черное сердце. Он один из тех пиратов, которые терроризируют мирных людей, доверять таким людям ни в коем случае нельзя.
Придворные, наблюдавшие за их разговором, дружно ахнули от дерзости Алекса.
— Для того чтобы подавить бунт, я буду использовать всех и предпринимать все, что нужно. — Голос Олбани немного смягчился, но он так крепко сжимал кулаки, что побелели костяшки пальцев. — Скажи мне, у вашего вождя есть сын или младший брат?
— Его брат погиб, а сына у него пока нет.
По спине Алекса пробежал неприятный холодок.
— Ты его ближайший родственник?
— После его сестры, которая живет в Ирландии, я самый близкий из родни, — сказал Алекс.
— В таком случае ты сгодишься нам в качестве заложника, — заявил регент. — Ты будешь нашим гостем в Эдинбургском замке до тех пор, пока ваш вождь не выделит воинов на борьбу с бунтовщиками.
Первым побуждением Алекса было бежать. Он в одно мгновение понял, как бы это сделал, и будто со стороны увидел свои дальнейшие действия: вот он выхватывает спрятанный нож и прыгает на регента. Приставив кинжал к горлу Олбани, он мог бы выйти из дворца, а дальше было бы легко сбежать и из города. Алекс был быстрым и дерзким, он знал, что у него бы это получилось.
Перспектива быть запертым в ограниченном пространстве на месяцы или даже годы была ему ненавистна больше всего на свете. Он бы предпочел драться в сотне битв, умереть дюжиной страшных смертей. Но мужчина должен приносить себя в жертву, когда это необходимо, и делать не то, что бы сам предпочел. Теперь он будет заложником короны. Что ж, это поможет Коннору выиграть время для их клана. Вот почему Алекс должен покориться регенту.
Олбани взмахнул рукой в сторону стражников и крикнул:
— Взять его!
— Ну разве ты не красавица! — Глядя на Глинис, ее тетушка Пег хлопнула в ладоши. — И платье облегает, как перчатка!
Глинис погладила мягкую шерстяную ткань. Она странно чувствовала себя в одежде матери. Горничная Бесси, хрупкая женщина средних лет, нашла на чердаке сундук с вещами ее матери.
— Вы точно такого же размера, — сказала Бесси, застегивая последнюю пуговицу на спине платья. — И такая же хорошенькая.
— Отец часто говорил, что я на нее очень похожа.
И казалось, никогда не замечал раздраженного выражения лица ее мачехи, когда он это говорил. Глинис впервые почувствовала себя виноватой, ведь отец наверняка за нее беспокоится. Между ними всегда существовала тесная связь, хотя с тех пор, как Глинис ушла от Магнуса, их бесконечные стычки подвергли эту связь тяжкому испытанию.
