Принимать в братства «допущенных» членов начали очень давно. В связи с религиозной основой всех объединений мастеров и братств, в них всегда входили просвещенные люди. В объединения каменщиков вступали также многие лица других профессий, либо потому, что каменщики искали их поддержки, либо потому, что самих этих людей привлекало объединение каменщиков. Уже в книге «Manuscrit Regium» говорится о «высокородных учениках». Подчеркнем также, что в Средние века и в эпоху Возрождения объединения масонов часто принимали в свои ряды философов — представителей герметической философии (основана на толковании древних текстов) - и алхимиков, символический язык которых смешивался с языком масонов. Позже мы рассмотрим эти взаимодействия более подробно.
В старые времена в объединениях каменщиков преобладал профессиональный элемент. Но наступила эпоха, когда элементы внешнего порядка, «до-пущенные в братства», взяли верх над элементами действия сначала в качественном плане, а затем и в количественном. Это произошло тогда, когда все, что составляло величие и престиж объединения, стало рассматриваться ремесленниками, замкнувшимися в своей профессии, лишь как отжившие формы. То, что одни стали считать анахронизмом, хорошо подошло другим.
Подмену, о которой идет речь, произвели британские масонские ложи. Главной причиной этого превращения было то, что во время него лишь в Великобритании оставались традиционные и живые объединения вольных каменщиков (франкмасонство), хотя в плане действенном, оперативном они тоже клонились к своему закату.
Во Франции братства вольных каменщиков, подозревавшиеся в том, что в них зреют заговоры и беспорядки, натолкнулись на враждебность светских и религиозных властей, и им пришлось ограничиваться лишь религиозной и благотворительной деятельностью. Неоднократно их даже закрывали (королевские ордонансы 1306, 1382, 1539 гг., постановления парламента 1501 и 1524 гг.). Одновременно королевская власть ограничивала привилегии, находившиеся в юрисдикции короля (ratione material и ratione loci) (ордонанс Людовика XIV по феодальному праву от 1674 г.). Можно сказать, что, начиная с XV или XVI вв. ни сообщества ремесленников, ни братства, которые стали носить сепаратистский и локальный характер, не могут рассматриваться в качестве хранителей традиции. Лишь «компанионажи», появившиеся в это время, оставались верными идеалу и всеобщности старинных обрядов, но их расцвету мешали одновременно уголовные и религиозные преследования, коснувшиеся их
