Но отец Климент не сводил с него подозрительных глаз.
— Выворачивай карманы! — коротко скомандовал он.
— Зачем?
— Я сказал, выворачивай карманы!
— Наезд в натуре! — воззвал Хромой к Быку. — Мы в гости приехали, а нам тут шмон устраивают!
— Выворачивай карманы! — загремел отец Климент.
— Пойти погулять, что ли? — пробормотал Бык, будто размышляя вслух.
Поняв, что на его помощь рассчитывать не приходится, Хромой уступил.
— Пожалуйста, — недовольно буркнул он. — Я только в толк не возьму, че ты найти хочешь?
Он принялся выкладывать на матрас содержимое своих карманов. На свет появилась связка ключей, потом еще одна, затем мятые бумажки с номерами телефонов, сломанный плоский калькулятор и прочая ерунда. Я поочередно оглядывал присутствующих, пытаясь понять, что происходит. Отец Климент сверлил Хромого глазами.
— Все? — недоверчиво осведомился он.
— Все, — ответил Хромой. — Я ж те говорил, ничего нет.
— А документы где?
— В барсетке. Может, ты заодно и барсетку обшмонаешь?
Отец Климент еще раз оглядел груду предметов.
— Снимай пиджак! — приказал он.
— Какой пиджак?
— Снимай пиджак!
— Вот докопался! Ты че, мусор, что ли?
— Быстро!
— Не ори на меня!
В следующую секунду отец Климент сгреб его в охапку и, не обращая внимания на его попытки вырваться, запустил пятерню во внутренний карман его пиджака и извлек коробку из-под скрепок. Он открыл коробку, и мы увидели двух огромных дохлых тараканов. Артемка с любопытством потянулся к ним рукой, но отец Климент, закрыв коробку, швырнул ее в сторону.
— Тараканишь?! — взревел он, багровея. — Опять за старое?!
Прежде чем он занес над Хромым кулачище, Бык уже висел у него на шее.
— Батяня, ты че! — успокаивал он. — Опомнись, ба-тяня, тут все свои...
— Тараканов людям подсовываешь? — орал на Хромого отец Климент, пытаясь освободиться. — Деньги с них трясешь?! Люди у сердца иконки носят, а ты тараканов дохлых таскаешь?!
Испугавшись его гнева, Артемка захныкал.
— Он не со зла, батя, — уговаривал Бык отца Климента. — Глупый он, жадный. Ты не серчай... Сам подумай, если ты его стукнешь, он враз помрет. Зачем тебе такой грех на душу брать, в Божьем храме человека на глушняк ставить? В натуре не отмолишь. Гляди, как мальчишку напугал.
Его слова действовали. Отец Климент опустил руки, показывая, что сдается. Бык потрепал его по загривку и ослабил хватку. С минуту отец Климент молчал, избегая смотреть на Хромого.
— Прости, брат, — с усилием произнес он, наконец. — Обратно демоны обуяли. Везде меня ловят. — Он перекрестился. — Кто я есть, чтоб другого судить? Инок недостойный, паче всех грешнейший.
