- Но враг всегда остается врагом,
Не дели с ним хлеб, не зови его в дом,
Даже если пока миром воздух запах,
Он, хотя и спокойный, все-таки враг, - грустным голосом напевала белокурая девчонка лет пятнадцати, бренча на исцарапанной гитаре. Ее голос вводил в уныние и портил без того не радужное настроение.
Четверо парней сидели рядом с ней и задумчиво отхлебывали пиво из банок. Рядом с дамой же стояла начатая банка "ягуара".
Под ногу что-то попалось. Металлический хруст неприятно проехался по ушам. Левая нога стремительно заскользила на предмете, и я едва-едва не клюнула носом.
- Вот блин!
Только что выпитая тара с красноречивым названием "толстяк" прилипла к моему кроссовку и упорно не желала отделываться. Я остановилась и стала старательно обдирать ее о бордюр. После третьей попытки и под громкие комментарии хмельной компании предприятие завершилось успешно. Я двинула дальше.
- Здорово, Ритка! - рявкнул дюжий рыжеволосый парень в сдвинутой набок кепке.
- Привет, Толстый!
- Э, я не понял, - развел руками он, попутно смахивая пачку чипсов с колен своего соседа. - Извини, брат. Я к ней по-хорошему, а она "Толстый"! А где почтение к друзьям детства?
Я поставила пакетище у его ног и улыбнулась:
- А вот дотянешь мне это до квартиры, будет тебе почтение.
Толстый скривился, демонстрируя миру отбитый осколок переднего зуба.
- А почтения мне мало.
- А чего же тебе надобно, старче?
Он нахально ухмыльнулся.
- Че надо? Че надо? - заржал лопоухий рядом с ним. - Того самого и надо!
- Да иди ты лесом, - усмехнулась я и схватилась за свой пакет. - Не рыцари вы, ребята.
Толстый с гиканьем отпил из банки и чуть не подавился.
- Ты, Малькова, совсем замечталась! Все рыцарей тебе подавай.
- Ну не за тебя же замуж идти. Бывай, Толстый!
Я двинулась вперед, готовясь совершить последний переход в три этажа на пути к долгожданному отдыху.
Толстый и лопоухий, по паспортам Иван и Константин, мои бывшие одноклассники. Училась с ними с самого первого класса и знаю как облупленных. Прошлые обиды вроде кнопок на сиденье и жвачек в волосах, я им давно простила, а дружбы у нас хоть и не вышло, зато могу спокойно через двор ходить.
Привычная комбинация кнопок на домофоне, и я распахнула дверь родного подъезда. Запахи, царящие там, сразу ударили в нос и заставили поморщиться. Под лестницей мирно спал на своей картонке местный бомж дядя Гога. Его пускали сюда те самые гопники. И не ради того, чтобы дать несчастному кров, а чтобы позлить бабу Нюрку, имеющую вредную привычку вызывать милицию. Та бомжа совсем не любила и пыталась сдать его в ночлежку, а хмельную компанию в обезьянник.
