— Добрый вечер, — деликатно начал он.
— Половина двенадцатого, спать пора, — недружелюбно отозвался Форт. — Что вам надо?
— Здесь находится Зук Эшархиль Тэрэх Шнга. Ей следует пройти со мной в отделение охраны.
— Это зачем?..
— Она была условно освобождена из-под стражи и должна вернуться под арест.
Эш уронила ложку. Всякая иллюзия свободы исчезла; четверо суток полета оказались просто кошмаром между тюрьмой и тюрьмой. Ее оторвут от людей, которые стали ей близки, как родня, и бросят в одиночку. И будут вынуждать к сотрудничеству — говорить и подписывать то, что им надо. Они это умеют — Эш дома наслушалась, как оккупанты обрабатывают тех, кто угодил в их тюрьмы. Человека иногда могут пожалеть, он таки свой, а вот «ихэнскую вонючку» — никогда. То, что принес с собой охранник, было выше ее терпения, почти до дна истощившегося в рейсе. Что — опять покориться?.. Никто не заступится. Тут «чрезвычайка». Пока добьешься связи с Аркадией, пока там смекнут, как тебе помочь (и то — если захотят и смогут!), — от тебя одна шкурка останется. Тупик. Тебя приперли.
— Я не пойду, — прошептала она, а потом вскрикнула: — Не пойду!!
— Вы отказываетесь подчиняться? — удивился охранник. — Извините, в таком случае я вынужден буду заставить вас.
Форт начал вставать, отметая доводы рассудка: «И зачем ты собрался это делать? Тебя же и посадят!», но его опередила пылкая Далан.
— А попробуй заставить меня, — охранник попятился перед движущейся на него тушей на массивных ногах, с растопыренными ручищами. — Это частное помещение! Порог не переходить!
— Не частное, а арендованное, — пробовал спорить охранник. — Это сопротивление властям! Я вызываю наряд стражи.
— Хоть десять, — Далан захлопнула дверь перед его носом и повернула запор.
— Далан, он вызовет. Он не шутил.
— И я не шутила! Могу запираться, когда захочу. Я догадываюсь — хотят нас разделить, оставить врозь. Мне заплатить, Эш в клетку, вы будете один. Я глубоко обижена! Они о нас будут выдумывать враки, что мы неумело водили корабль! Нельзя им позволить!..
— Пожалуйста, — взмолилась Эш, — не отдавайте меня!..
Поскуливая от боли в обмотанных пальцах, Далан извлекла из своей необъятной сумки с гимнастическими инструментами увесистый цилиндр, поставила на торец и повернула верх, как крышку термоса. Цилиндр ожил — замерцал огоньками, выпустил какие-то блестящие отростки, а верх раскрылся железным бутоном. Нагнувшись, Далан прощебетала в него длинную фразу и, помедлив, выслушала трель ответа.
