— Нынче мое рожденье. Что хочу, то и дeлаю.
(Аннe Гавриловнe.) — Нeтъ, пожалуйста. Я очень радъ.
— Вы видите, онъ радъ. Онъ всегда отъ чего-нибудь въ восторгe.
— Я, дeйствительно, радъ, что будутъ пeть… но сказать, чтобы я всегда… (Пожимаетъ плечами).
— Виновата!
Всe садятся на огромный диванъ, гдe Лапинская устроилась съ ногами.
Въ центрe Анна Гавриловна.
— Стоп-пъ! (Дeлаетъ руками рупоръ, кричитъ.) Арiадна, заднiй ходъ!
— Обидeла поэтическую натуру! Par-rdon. (Вносятъ кофе, вино. Арiадна наливаетъ себe.) Я, генералъ, кажется, васъ шокировала тогда… ну, собою, всeмъ своимъ видомъ и дурнымъ поведенiемъ. Пожалуй, и сейчасъ шокирую. Извините. Но, все равно, выпью.
— А-а, кромe удовольствiя ничего мнe не доставляли.
(Машину.) — Дяденька, Иванъ Иванычъ, сядьте ко мнe поближе.
(беретъ стулъ, придвигаетъ его къ краю дивана). — А вы что же нынче… не тово, не щебечете?
— Это птицы щебечутъ, а ужъ мы просто разговариваемъ.
— Я понимаю, да вeдь такъ… какъ вы барышня… и выразился.
— Голубчикъ, Иванъ Иванычъ. По-старинному, съ изяществомъ!
— Вниманiе, господа.
Анна Гавриловна, аккомпанируя себe на гитарe, начинаетъ цыганскiй романсъ. У нея голосъ небольшой, низкiй, но прiятный. Въ срединe романса прiотворяется дверь изъ залы. Тамъ стоитъ Перелeшинъ, слегка дирижируетъ. Онъ очень увлеченъ, и вполнe серьезенъ. По окончанiи — аплодисменты.
(тоже аплодируя). — Ручку! (Подходитъ). Старый цыганъ Илья привeтствуетъ. (Цeлуетъ руку Аннe Гавриловнe). Эхъ, Москва, голубушка, Яръ, Стрeльна. Что деньжищъ! ахъ, что деньжищъ!
— Вы вeдь сами поете?
— Масло, молочишко изъ имeнiя — все тамъ осталось… Векселишки, то-се… А теперь не пою. Былъ голосъ, но до свиданiя. Меццо-сопрано пропит-то… Тамъ мараскинчики, бенедиктинчики…
(Аннe Гавриловнe.) — Еще спойте!
— Вотъ, напримeръ: «Мой костеръ въ туманe свeтитъ».
— Гадость!
— Не нравится? Виноватъ. (Наливаетъ себe ликеру.) Своихъ ошибокъ не скрываю. (Пьетъ.) И не стыжусь. Виноватъ.
— Я спою романсъ. (Задумчиво.) Давно, когда еще я моложе была, меня научилъ, т. е. при мнe пeлъ, одинъ мой знакомый. Тоже помeщикъ.
Беретъ гитару и начинаетъ. Перелeшинъ опять слегка дирижируетъ. Въ комнатe очень тихо. Романсъ кончается словами: «Когда-бъ я смeлъ, когда бы могъ я умереть у милыхъ ногъ». Окончивъ, Анна Гавриловна быстро встаетъ и выпиваетъ рюмку коньяку.
