Рассказчик переводит дух, мы с Дунканом перевариваем сказанное, а я дополнительно про себя прикидываю, что если я не ошибся и рассказано это было с намеком, то помимо того, что удар наш будет направлен по голове банды, что силенки у нас поболее, чем я знаю, еще и рекомендовано мне недвусмысленно держать язык за зубами и не хвастать уникальным нашим оружием. Хотя, может это мне померещилось, мнительный стал Сидор, ой мнительный. Может просто языком Павлу Александровичу поболтать охота, вот и чешет, пока слушатели не разбежались. Хотя помнится мнительный Сидор, как это не удивительно, был совершенно прав в своих подозрениях…
— Гильзы «ГЕКО», говорите — задумчиво тянет омоновец…
— Да, а что? — удивляется музейщик.
— Помнится именно эти гильзы упоминались при рассказах о расстреле поляческих офицериков в Катыни — ухмыляется здоровяк — значит вот и лишнее подтверждение, всех поляков в Катыни расстрелял лично Кузнецов, то есть кровавая гэбня. Все сходится!
Павел Александрович оторопело смотрит на вальяжно сидящего детину и по-моему даже не находит, что сказать.
Я не шибко понимаю, что и зачем плетет Дункан, но судя по всему, разговор удаляется в ненужном направлении.
— Вот уж от кого не ожидал, так это от вас! Кто б говорил! Старая германская фирма, производство патронов по сей день, а уж свою армию снабжали, разумеется, куда большим количеством боеприпасов, чем советское НКВД… — растерянно бухтит Павел Александрович.
— Да бог с ними патронами, вы лучше скажите, что нового слышно. Да и эта самая Катынь теперь никого не волнует. Вот эта моя зоологическая мадама — куда похряла? Какие дети собраны? Что ли экскурсии по зоосаду возобновились? — вмешиваюсь я в начинающийся конфликт.
— Погодите, тут видите что… — сопротивляется музейщик.
— А то вы не видите, что он вас подкузьмил и разыгрывает? — открываю глаза собеседнику я.
Дункан откровенно ржет. Правда, тихо и умиротворенно, насколько это можно сказать о ржании. Тихий такой ржач. Омоновец широко ухмыляется.
Павел Александрович бросает на него сердитый взгляд. Сердитый взгляд соскальзывает с нирванящего Будды-омоновца совершенно бесполезно и бессильно, не нанеся никакого ущерба.
— Так что за экскурсии? — продолжаю я свою отвлекающую маневру.
— Да самые обычные — по зоопарку. Зверей-то много сохранилось, аквариумы опять же с экзотикой. Так что детей и из других анклавов возят.
— Делать людям нечего — констатирую очевидное.
— Вот тут вы не правы. Именно это необходимо — и кино и зоопарк. И любая примета нормальной добедовой жизни. Это показывает, что мы удержались. Что цивилизация жива…
