Принесли со двора курицу, что раньше на суп приглядели, да на берегу, при народе, отсекли ей голову. Кровью реку окропили и подмигнули с усмешкою:
— Получил свое водяной, беспокоить не будет.
Мужики за топоры и взялись. А монастырские узнали, что община мельницу строит, всполошились. Двое из них — отец Овдоким да отец Гавриил — к омутку зачастили. Сами будто рыбу ловить, а укараулят, когда братья уйдут, мужикам нашёптывают:
— Напомнит водяной о себе, не лучше ли пойти на поклон к настоятелю. Он-то, поди, смилуется, разрешит монастырской меленкой пользоваться.
Но мужики братьев держат сторону, а кто прямо отрезал:
— Дорого больно ваши помолы обходятся, свою выстроим…
Не заметили, как лето к осени повернуло. Мужики с братьями до ночи работали. А как-то ушли все поране, к жатве на завтрашний день приготовиться. Один Гераська Смокотухин остался. Жидковат был для тяжёлой работы, по мелочам пособлял: бревно остругает али гвозди прямит. Так и в этот раз, покрутился и к темну закончил дела. Идти уж хотел, да слышит — на другом берегу в кустах заухало, в воду плюхнулся кто-то, взвыл диким голосом.
«Страхи каки! — закрестился Гераська.— Черти, видать, просыпаются!» Присел на корточки, А на другом берегу-то, из темноты лесной, двое, в белом выскочили и через плотину к мельнице с воплями побежали. Гераська тут не раздумывал, вприпрыжку в деревню побёг.
Братья сено в то время на стайку метали, увидели — по улице Гераська, будто ошалелый, бежит, кричит что-то и прямо к их двору заворачивает. Братья Гераську кое-как успокоили, тот и рассказал, будто видел, как черти утопленника гоняли по берегу и его самого чуть в омут не уволокли. Тут и мужики соседские подошли, тоже Гераську выслушали. Хоть и не всякий поверил ему, однако к мельнице все побегли. А как прибежали, глядят — у мельницы окна выбиты, двери высажены, и ось у жерновов перепилена. Кой-кто и задумался: «Неужто и вправду водяной пакостит?»
Только братья сразу смекнули, чьих рук дело, хотели мужикам объявить, да удержались: «Монахи-то отопрутся, не пойман — не вор. Время придет, проучим их».
А мужики затылки почёсывают:
— Зерно где молоть? Лето на исходе, жатва пришла, а там молотьба да помол!
А кто победней, голову обхватил:
— Монастырские с помола теперь половину стребуют!
А братья, оглядели, что сломано, и говорят:
— Чего охаем без толку, чинить надобно!
Впряглись, починили мельницу. Филипп с Никифором по ночам её караулили. А как обмолот прошел, заприметили — монахи Овдоким с Гавриилом на омуток опять, зачастили. Братья мужикам и говорят:
