Ольга закричала от боли, упала на колени и поползла в угол, где лежал топчан. Она поняла, что теперь с ней должно произойти:
– Не надо, не подходи ко мне!
Он приближался медленно, как будто хотел растянуть ее последние предсмертные минуты. Но не из жалости. С одной лишь целью, чтобы продлились ее мучения. Она заслужила это.
– Не убивай меня! – вскрикнула она, видя его звериный оскал, и прижалась к холодной влажной стене.
В его руке блеснул нож, при виде которого ей показалось, что она уже умерла. Смотрела на него широко раскрытыми глазами и ничего больше не замечала. Даже самого Топольского. Только этот нож, медленно занесенный над нею.
Как маленький мышонок перед страшной пастью змеи, она запищала тонюсеньким голоском:
– Прошу тебя!
Он ничего не ответил. Схватил за густые кудрявые волосы, обнажив шею, и резко нанес несколько ударов.
Ольга завизжала, начала судорожно дергаться, пытаясь освободиться и бежать. Все равно куда. Боль заставляла ее двигаться. Царапая окровавленными пальцами стенку, она была готова залезть на нее.
И на стене остались кровавые полоски.
Топольский за волосы выволок ее на середину подвала.
– Куда, шлюха?! Я еще не закончил! – зверея, рычал он и резал ножом ее шею.
Кровь хлестала во все стороны, и Ольга уже не двигалась. С бешено вытаращенными глазами она рухнула на цементный пол в лужу крови и последнее, что увидела в тусклом свете, – это теряющее человеческий облик безумное лицо маньяка.
Бросив на пол окровавленный нож, он стоял над ней, смотрел и мял рукой свой вялый член. И кончил в тот момент, когда она умерла.
– Хорошо, – зашептал он и вытянулся на топчане, забрызганном кровью.
Потом слазил за топором и одним ударом отделил голову от туловища. Хихикнул.
– А ты неплохо смотришься без головы, – сказал маньяк, любовно осматривая окровавленное тело и лежащую рядом голову с остекленевшими глазами.
Подождав, пока стечет кровь, он обвязал тело веревкой и поднял наверх. Здесь для трупа была приготовлена здоровенная сумка.
Он запихнул труп в сумку, обмотав скотчем ноги под коленями и прижав их к груди. На грудь положил отрубленную голову лицом вверх.
Оставшись довольным своей работой, с облегчением застегнул сумку и сказал:
– Вот так, моя дорогая блондинка. Твой разлюбезный муженек никогда не найдет тебя. Осталось привязать к сумке пяток кирпичей и выбросить твой труп в речку. – Он представил, какую бы гримасу скроил муженек, увидев свою женушку в сумке.
Можно было отвезти сумку на теткиной машине в лес и закопать там, но Топольский не хотел возни. Да и народу сейчас много по лесам шастает. Грибной сезон.
