– Ну, ты меня достал! – кричал Зуев, зная, что немой его слышит.
– Витя, прекрати, – потребовал Камагин, видя, что своими необдуманными действиями лейтенант только собирает толпу.
Зуев на мгновение отвлекся, а Гаврин точно выжидал этого момента.
Дверь раскрылась, оттолкнув Зуева, а из котельной выскочил кочегар.
С глазами, как у разъяренного зверя, он в два прыжка очутился возле Зуева. На губах пена. И дикий оскал.
Кто-то в толпе закричал испуганно.
В правой руке у немого тускло поблескивало лезвие здоровенного ножа. И эта рука с ножом взметнулась над головой лейтенанта. Секунда – и отсеченная голова опера упадет на траву.
Камагин успел подумать, что, скорее всего, это и есть тот нож, которым Гаврин отрезал головы жертвам и про который им рассказывал Валяев.
Но почему Зуев не стреляет? Ведь счет идет на секунды!
И тут капитан заметил лежащий на песке пистолет лейтенанта.
«Витька, ну как же ты?!» – похолодел Камагин.
Видно, когда немой ударил Зуева дверью, рука у лейтенанта разжалась, и пистолет выпал.
К счастью, свой «макаров» капитан держал наготове. И, не целясь, навскидку, выстрелил. Потому что этот зверь с ножом точно не промахнется. Рука у него натренирована для убийства.
Капитан не промахнулся.
Пуля пробила Гаврину затылок и на выходе разворотила лоб, изуродовав лицо до неузнаваемости.
Камагин услышал визгливый голос Зябликова:
– Уведите скорее больных по палатам!
Гаврин лежал на песке, вытянувшись во весь рост. Из огромной раны обильно вытекала кровь, образовав возле головы лужицу.
Какая-то медсестра кинулась оказать ему помощь. Но Камагин знал: после такого попадания этот мясник уже не выживет – и отвернулся.
В толпе он увидел покрытое каплями пота лицо молодого лейтенанта. У того дрожала нижняя челюсть, а зубы отстукивали чечетку. Он еще не мог поверить, что, будучи на волосок от смерти, остался жив.
Камагин подошел, тронул Зуева за руку.
Рука у лейтенанта была ледяная.
– Ты в порядке, Витя?
Казалось, Зуев не понимал, о чем капитан его спрашивал. Он посмотрел на него пустыми глазами и неопределенно протянул:
– А-а?
– Ладно. Иди к машине. Я тут сам разберусь…
Зуев пошел к проходной, словно на протезах.
Старший санитар дядя Костя притащил простыню и, накрыв ею мертвое тело кочегара, вопросительно уставился на Зябликова. Тот махнул рукой:
– Пусть пока здесь лежит, – а потом обратился к Камагину: – Вы только что застрелили человека. На территории больницы.
– Я спасал жизнь сотрудника милиции, – строго ответил Камагин. Но, похоже, его ответ не удовлетворил заместителя. Он угрожающе взвизгнул:
