– Сок чанса лишает руки подвижности, и в течение нескольких дней они засыхают, – сверху вниз объявил он Ивану. – Откуда тебе было знать, что я выпил противоядие?
Он расхохотался перехитрившим врага победителем.
Вождь был уже осведомлён, как снять с безвольной руки Ивана рукав дополнительных мышц, и ему удалось это сделать. Сидя на корточках рядом с беспомощным противником, он с благоговением перед источником непонятной силы медленно повертел рукав, осторожно разглядывая и ощупывая перчатку.
– Так в этом была причина твоей непобедимости? – Задал он негромкий вопрос, не глядя на Ивана. – Она рассказала мне... – И он внезапно исказился лицом от вспышки ярости, в лицо ему жёстко прохрипел. – Эта женщина не твоя! Она моя!
– А-а-а! Горе! – донеслось пронзительное женское причитание от дальнего края поляны.
Оттуда послышался крик бегущего и приближающегося молодого воина:
– Убиты! Убиты оба сына вождя!
Всё ограждённое высоким частоколом поселение обезлюдело. Оно будто вымерло, оставленное и теми членами племени, которые не ушли на охоту. От возвышенности, где оно расположилось, и стар и млад поспешали широкой тропинкой среди высоких зарослей к лужайке с небольшим озером посредине.
Озеро иногда нехотя бурлило. Над его поверхностью вяло стлался ковёр белесого пара, золотисто пронизанного солнечными лучами ясного утра. Гордо отстраняясь от зелени непроходимой чащи, которая широко окружала лужайку, могучее дерево с переплетающимися ветвями одиноко росло поблизости от облизываемого паром берега озера. Безветрие как будто омертвило мелкую бессчётную листву, под своей шапкой укрывающую головы сыновей вождя. Старший вогнал в живот брату короткую пику, надёжно пригвоздив его к морщинистому стволу. Но и младший успел своей пикой насквозь проткнуть старшего. Мертвые, оба стояли вплотную к стволу, прижимались один к другому, точно до последней искры жизни каждый боялся, что другой вырвется и убежит.
Притихшие туземцы безмолвно толпились на лужайке, и никто не смел подойти к дереву. Они расступились, пропуская к нему своего мрачного вождя, чтобы сразу же сомкнуться за его спиной. Все напряжённо ждали, как он себя поведёт, что последует, когда он увидит гибель сыновей.
В ноги остановившемуся против них вождю кинулся бледный главный телохранитель.
– Дрались за эту женщину, – чтобы слышал только вождь, проговорил он. – Хотели сначала убить тебя. А потом не выдержали ненависти и взаимного недоверия...
