– Эй, парни, – прервал его терзания окрик О’Найла. Ирландец приблизился почти вплотную к ним и негромко проговорил: – Я смотрю, вы тут что-то замышляете. Если дело касается хорошего барыша – берите в долю, не пожалеете.
Легионеры обменялись взглядами, и после секундной заминки Владимир так же негромко произнес:
– Думаю, есть смысл обдумать это предложение. – И незаметно подмигнул стоящему в стороне Качмале.
День выдался жарким, хотя с утра в ложбине между гор лежал густой, как молочный кисель, туман. Но утреннее солнце безжалостно разогнало его.
Воздух здесь был влажный, густо насыщенный ароматом зелени. Лучше места для отдыха или дружеского пикника на природе не придумаешь. Поляна в тени гор, а рядом на порогах журчит быстрая, но мелкая горная речка.
Люди, собравшиеся в этом месте, были далеки от праздного проведения времени. Бородатые мужчины в камуфляже, с суровыми и угрюмыми взглядами. Как волки-одиночки, они не верили никому и надеялись только на себя и своих людей. Но перспектива неминуемой гибели заставляла их сбиваться в стаю и пытаться хоть ненадолго оттянуть свою кончину.
Девять мужчин, шестеро из которых были полевыми командирами, высокопарно окрестили себя «бригадными генералами». Седьмой некогда являлся вторым президентом независимой Ичкерии, теперь носил прозвище Ушастый. Восьмой – турецкий чеченец Зияд Максуров. Он был переводчиком при Мустафе Алмади, имевшем позывной «Рамзес». Египтянин стал представителем исламских фундаменталистских террористических организаций, спонсирующих войну в Чечне, после ликвидации федеральным спецназом «Черного араба» и теперь входил в курс дела.
Шестерым чеченским полевым командирам удалось сохранить более-менее значительные по численности отряды. Конечно же, главным из них был Шамиль, потерявший во время прорыва осады Грозного ногу и сразу же окрещенный злыми языками Хромым.
Кроме Шамиля довольно значительной фигурой являлся Магамед Карипов, бывший вор в законе, отсидевший последний срок в начале девяностых и вернувшийся в Чечню, где немедля собрал большой отряд, в основной массе из бывших уголовных элементов. Люди абсолютно отмороженные, они отчаянно сражались, отступая только при численном и техническом превосходстве противника.
Магамед Карипов участвовал в обеих военных кампаниях, а в перерывах между ними занимался привычным для себя делом – грабежами, убийствами и похищением людей. Как раз за издевательства над заложниками его прозвали Садистом.
