— Я схожу за ним, а? — вызвался Егорка.
— Сбегай уж, что ли. А то ведь он и не поужинал.
Егорка положил пестик на лавку, кинулся к двери и столкнулся с отцом.
— Ты это куда так мчишься? — спросил отец.
— За тобой послала, — ответила мать. — Садись-ка скорей да ужинай. А ты, — повернулась она к Егорке, — не вертись под ногами.
Садясь за стол, отец сообщил:
— Приказано, чтобы все квартиры были побелены и как следует прибраны.
— Двух месяцев не прошло, как белили, — заметила мать.
— Ничего не поделаешь. Приказ есть приказ. Послезавтра приезжает директор дороги. Завтра утром получишь известку в кладовой дорожного мастера и начинай.
— Не было печали, — проворчала мать. — Уж возились бы там, на своих стрелках, а до квартир не касались.
Отец промолчал и принялся за еду.
— Ну к чему сейчас эта побелка? — не унималась мать. — Ведь он, этот директор, и глядеть-то не будет на наши хоромины, а мы, как окаянные, будем хлобыстаться весь день.
Отец опять промолчал, но Егорка не стерпел.
— Чтобы красиво все было, вот для чего. Если бы директор дороги приезжал к нам каждый месяц, то наш Лагунок красовался бы, как на картинке.
— Скажите, люди добрые, и он туда же сует свой нос, — всплеснула руками мать.
Отец улыбнулся:
— Откуда у тебя такие слова?
— Ниоткуда, сам выдумал.
— Неужели сам?
Егорка помолчал немножко под испытующим взглядом отца и признался:
— Так говорил Пашка Устюшкин дяденьке Тырнову.
— А ты подслушал?
— Мы с Гришкой не подслушивали, а услышали нечаянно.
— Что же ответил Тырнов?
— А мы, — сказал он Пашке, — подохли бы с тобой, потому что катавасия: шпарим по девятнадцати часов в сутки и все без толку.
— В точку попал — катавасия и есть.
Егорка задумался.
Вот и отец сказал то же самое, что говорил дяденька Тырнов, — «Катавасия». Выходит, что прав Гришка, а он, Егорка, не прав. Значит, зря он дрался и ругался с Гришкой. Но почему же так получается — балласт негодный, шпалы плохие, поезда идут тихо? И куда это только смотрят мастер Самота и начальник Павловский? Неужели они не понимают, что может случиться крушение? Наверное, не понимают. А может, понимают, но ленятся?
А вот когда он вырастет большой и станет дорожным мастером или начальником станции, лениться не будет, нет! Уж у него будет такой порядок — залюбуешься: балласт свеженький, чистенький, усыпанный красивыми галечками; шпалы одна к одной — новенькие, крепкие; рельсы уложены, как по шнурочку, ровненько-ровненько и закреплены на все костыли. А уж тут-то, на самом разъезде, и подавно будет все красоваться и блестеть, как на картинке…
