Хотя масса катаров и была необразованна, их наставники являлись сведущими богословами, и у них была богатая народная литература, бесследно погибшая, за исключением перевода Нового Завета и краткого служебника. По всей вероятности, катары уже в 1178 году имели переводы Нового Завета на народные языки; под этим годом записан диспут в Тулузе кардинала-легата с двумя катарскими епископами, совершенно не знавшими латинского языка, но очень начитанными в Священном Писании. Формула исповеди, которую они приносили в своих собраниях, показывает, насколько строго умели они подавлять суетность мысли и слова.
Не было ничего привлекательного в учении катаров для людей чувственных, скорее, оно должно было отталкивать их, и если катаризм смог распространиться с поразительной быстротой, то объяснение этому нужно искать в недовольстве, которое в народных массах вызывала церковь. Хотя аскетизм, возводимый катарами в закон, и был совершенно неприменим в действительной жизни огромной массы людей, но нравственная сторона этого учения была поистине удивительна, и в общем основные его положения соблюдались в жизни строго. Люди, остававшиеся верными церкви, с чувством стыда и сожаления сознавались, что в этом отношении еретики стояли много выше их. Но с другой стороны, осуждение брака, учение, что сношение между мужчиной и женщиной равносильно преступлению, и другие подобные преувеличения вызывали толки, что кровосмешение среди еретиков — обычное явление; рассказывались небывалые истории о ночных оргиях, на которых люди предавались свальному греху; а если после этого рождался ребенок, то его будто бы держали над огнем, пока он не испускал дух, а потом из его тела делали адские дары, обладавшие такой силой, что всякий, вкусивший их, не мог более выйти из секты.
До нас дошло много подобных россказней, которые пускались в обращение с очевидной целью возбудить против еретиков народную ненависть; но не надо забывать, что инквизиторы, то есть люди, знавшие лучше всех правду о еретиках, всегда утверждали, что все рассказы о тайном разврате катаров — пустая выдумка. Во многих сотнях судебных отчетов и приговоров нет даже намека на это — кроме нескольких следственных дел, которые вел в 1387 году инквизитор фра Антонио Секко в альпийских долинах.
Но особенно страшна была для церкви способность катаров к совращению других в свою ересь. Миссионеры катаров по всей Европе призывали к покаянию и обращению: их можно было встретить даже у подножий костров, на которых сжигались их братья. Часто они выдавали себя за католиков и образцово соблюдали все церковные обряды, пока, заручившись доверием соседей, не начинали тайно трудиться над их обращением. Они раздавали свои листки, в которых сулили прощение грехов тем, кто будет читать их и распространять. Много католических священников перешли в ересь благодаря чтению этих листков. Занятный прием был пущен в ход катарами во Франции: они сделали образ Божьей Матери и нарисовали ее кривой и безобразной, говоря, что Иисус Христос, чтобы показать свое смирение, нарочно избрал Себе в матери такую безобразную женщину; затем они стали творить этим образом чудеса исцеления, притворяясь для этого больными; образ этот быстро прославился настолько, что многочисленные копии с него помещались повсюду в церквах и часовнях, пока еретики не открыли своего обмана. Нечто подобное проделали они и с распятием, у которого недоставало верхней перекладины и на котором ноги Спасителя были сложены крестом и прибиты тремя гвоздями. Этот новый тип распятия вызвал много подражаний, пока, к великому смущению многих, не открылось, что он был сделан катарами в насмешку.
