Эрик словно отгадал мои мысли.
— Послушай-ка, Ким, — начал он нерешительно. — Если с Очкариком что-то случилось, то нам наверняка больше не разрешат посещать хижину.
Я не ответил и непроизвольно прибавил шаг. Эрик принял предложенный мною темп. При этом мы не имели ни малейшего понятия, где искать нашего друга. Но нам казалось, что только быстрые действия — неважно, какие именно, — помогут достичь поставленной цели.
До сих пор мои мысли крутились только вокруг исчезновения Очкарика. И я обрадовался, когда Эрик прервал их, заговорив о пропавшем кладе.
Пока мы то шли, то бежали и тихонько перебрасывались на ходу словами, у меня вдруг появилось удивительное чувство, будто решение уже созрело в моей голове, оно лежит в ней, но что-то мешает мне, как говорится, протянуть руку и вытащить его на свет Божий. Но в течение дня я обязательно осуществлю это и буду точно знать, кто вор. О своем состоянии я, однако, ничего не сказал Эрику. Он может меня не понять и посчитает, что я свихнулся.
— Послушай-ка, Ким, — снова начал Эрик. — Сигаретная пачка — не очень-то верный след. Я как подумаю, сколько людей курят «Бродвей»… Среди них и полицейский в штатском, и Лаурсен, и даже сам Ларсен.
— Тогда, значит, кто-то из них, — пробормотал я сквозь зубы. — Скорее всего, стащил деньги Лаурсен. Да я, конечно, тоже заметил. Но тот, что в штатском, курит «Норс стар». Следовательно, он отпадает. А вообще-то ты прав. Пустая пачка не такое уж важное вещественное доказательство.
Тут Эрик схватил меня за руку.
— Кто-то идет! Быстро — в заросли!
Мы спрятались в кустах и замерли, едва дыша. Эрик накрыл собой Шнаппа и зажал ему морду руками, чтобы тот не издал ни звука. Пес царапался и старался вырваться, но Эрик был сильнее.
Шаги быстро приближались. Кто-то шел по тропинке, повторяя наш маршрут. Моя рука легла на ветку, усыпанную острыми шипами. Было больно, но я терпел, не решаясь хотя бы чуть-чуть пошевелиться: вдруг нас заметит нежданный путник.
Вдруг шаги затихли прямо перед нашим укрытием. Я осторожно поднял голову и внимательно вгляделся сквозь заросли. А затем вскочил и в два прыжка очутился возле Кати.
Да, это была наша милая подруга.
— Эй! — крикнула она. — Что это вы прячетесь в кустарнике? Что случилось?
— Мы не думали, что это ты, — постарался я объяснить ей.
— Ну и что? — не поняла она. — Разве это повод, чтобы прятаться? И вообще, что вы делаете в лесу?
Тут я, наконец, сообразил: ведь Катя не имеет понятия о том, что пропал Очкарик. Как можно короче я ввел ее в курс дела. Катя была храброй девочкой, но тут она явно испугалась.
