Одевался Гвишиани, как правило, в Лондоне. Всегда был выдержан, вел себя как тонкий дипломат. В молодости он играл на рояле в джазе и теперь, будучи большим человеком, приятно удивлял иностранцев.
Итальянец, умело рекламируя свои связи с родственником премьер-министра, процветал. Он представлял на нашем рынке на комиссионных началах множество итальянских фирм, в основном работающих в текстильной промышленности. И вот шаг за шагом дело шло к тому, чтобы дать им побольше заказов… Постепенно под давлением ГКНТ нам приходилось переориентировать импорт текстильного оборудования с Англии на Италию».
Все судачили о брежневском семействе, о том, что сын Брежнева стал первым заместителем министра внешней торговли, а зять, Юрий Чурбанов, первым замом министра внутренних дел. Зятя Косыгина устроили не хуже, а дочь Людмилу определили в историко-дипломатическое управление Министерства иностранных дел.
Алексей Николаевич Косыгин тоже любил свою семью. Внучке по случаю окончания института подарил «Волгу». Правда, в отличие от Галины Брежневой, дочь Косыгина вела себя осторожно. Она была по натуре замкнутым человеком.
«Дочь Косыгина, — вспоминала жена известного дипломата Галина Ерофеева, — Людмила Гвишиани, с которой я работала бок о бок в Историко-дипломатическом управлении, невольно поджимала в гримаске губы, когда кто-либо спрашивал ее о возможных контактах с брежневской семьей. Их не было вовсе».
Гвишиани работала над обзором советско-американских отношений.
Галина Ерофеева:
«Когда она закончила работу над своим обзором и захотела защитить его как диссертацию, кто-то побеспокоился о том, чтобы ее работу привели в порядок профессионалы. В нашей комнате появился профессор МГИМО, который немало попотел над ее, увы, весьма слабым трудом. В конечном счете диссертация была ею успешно защищена и, более того, выпущена в виде книги в издательстве “Международные отношения”.
После этого дочь премьер-министра уже не сочла возможным работать далее в нашем управлении, и вскоре для нее подобрали весьма солидный пост, она стала директором Библиотеки иностранной литературы. К сожалению, она была совсем не сведуща в литературных делах, и ее пребывание в библиотеке не доставило радости ни работникам, ни читателям библиотеки из-за проведенных ею драконовских мер: многие старые опытные библиографы были уволены, а поредевшие ряды пополнили отставные военные. Говорили, что основным критерием увольнения, как и нового подбора работников, являлся “пятый пункт” (национальная принадлежность. —
