Затем посетили комплексное хозяйство — колхоз “Дружба народов”. Здесь осмотрели виноградники, сады, животноводческий комплекс, винзавод и консервный завод, новый поселок городского типа. Косыгин заявил, что он нигде и никогда такого хозяйства не видел.
Вечером в Симферополе хорошо посидели. Косыгин изрядно выпил, поздно ночью я его едва довез на дачу. Он попросил меня никому о его состоянии не говорить. Как можно это сделать, если были вместе? Не стоит об этом просить, должна быть честность».
Судя по словам Шелеста, выпивая, Алексей Николаевич быстро терял контроль и становился другим человеком. Поэтому жена и не любила, когда он брался за рюмку.
«Смысл жизни Косыгина заключался в работе, — рассказывал глава Госплана Николай Константинович Байбаков. — Даже на прогулках в Кисловодске в дни отпуска или в командировках по стране или же за рубежом разговоры мы вели, как правило, о делах.
За много лет ни я, ни другие его заместители, которые жили в одном доме по Воробьевскому шоссе, ни разу не бывали в его квартире. И только дважды, в два его последних юбилея, я побывал у него на даче. За праздничным столом после одной-двух рюмочек коньяка он несколько “раскрывался”. От внешней суровости не оставалось ни следа. Он искренне улыбался, лицо светлело от душевной теплоты, и он становился в чем-то похожим на человека, пришедшего с приятного свидания».
Многие отмечали, что Алексей Николаевич держался отчужденно, никогда не откровенничал. По словам его зятя, привычка скрывать свои мысли и чувства осталась у Косыгина со сталинских времен. «Он был невероятно осторожен, никогда не допускал каких-то двусмысленных выражений, говорил сугубо о деле», — замечал Юрий Петрович Баталин, заместитель главы правительства.
Олег Александрович Трояновский, работавший его помощником по международным делам, писал, что Алексей Николаевич вовсе не был таким спокойным, как это казалось. За его внешней сухостью или даже флегматизмом таилась весьма эмоциональная натура. Когда время от времени страсть вырывалась наружу, это напоминало небольшое извержение вулкана.
Однажды Косыгин отдыхал в Пицунде вместе с Микояном. Анастас Иванович пригласил Косыгина поужинать. В Пицунде при Хрущеве бетонным забором отгородили огромный участок земли с реликтовым сосновым лесом. Построили три двухэтажных особняка для членов президиума ЦК и общий пятидесятиметровый бассейн со спортивным залом. Три стены бассейна, которые смотрели на лес и море, были стеклянными, и в хорошую погоду их раскрывали.
