— За время своей жизни Максимильян вырастил тринадцать детей. Семеро из них пережили ту роковую ночь и как его близкий друг и Префект Рима, я беру их под свою защиту.
Префект, какая удача. Главный монстр в регионе оказался высоким брюнетом, стандартным на фенотип мужчиной без третьей руки или второй головы! Не было даже утонченных черт лица или холеного силуэта, лишь голос — завораживающий, манящий. Он не был телепатом, хотя этот вид монстров по опыту Ханны казался ей самым сильным. Лицо префекта напоминало театральную маску из-за приподнятых уголков губ, что бы он не говорил, речь будто преподносилась с заранее сформированными благими намерениями, это пугало, но не вводило в ужас, как когда её мысли читали.
Рядом с брюнетом стояли другие, как раз семь, ранее Ханна подумала, что те входят в некого рода элитную свиту. Назвать их детьми было бы некорректно, наглядно присутствовал лишь один, маленький мальчик лет десяти с неестественно белыми волосами. Он спокойно смотрел, как двое мужчин опускали гроб в яму под приглушенную музыку.
Первым из компании ушёл Габриэль, затем блондинка, утянувшая за собой темноволосого Префекта и шестерых отпрысков умершего. Место захоронения будто стало никому не нужным, когда на гроб упал последний клочок земли. Остался лишь мальчишка. Красивый. Со светлыми глазами и пухлыми щеками он напоминал маленького принца, в своем сером костюме с камзолом вышитым золотой нитью. Стоял на месте, отупело рассматривая землю, на которую падала его худая тень. Да, возможно именно этот мальчик и только он, был детищем умершего. Что-то было в этом молодом лице, очень сильно напоминающее мастера-телепата. Как интересно все же складывается судьба, сама того не ведая, Ханна стала смертью друга Префекта, монстра который в чем-то отличался от других.
— Не каждый из нас может и имеет право производить потомство — это привилегия знати чистой крови. К каждому своему сыну я отношусь с трепетом, хотя понимаю, что мог бы порождать их без задержки, штампуя как мелкие детали на заводе, в то время как другие изнемогали бы от желания иметь хотя бы одного.
Спустя десять минут, Ханна стояла в углу большого зала за спиной блондина, тщетно пытаясь перевязать руку галстуком. Рана была глубокой и сильно кровоточила, приходилось ловить капли на лету. По стенам уже бежала вода, скапливаясь у ботинок.
Перерезая твари горло, Ханна забыла про мальчишку, возможно, не посчитав того серьезной угрозой. Маленькая тварь, так спокойно смотревшая на могилу отца, набросилась в самый неожиданный момент, бесшумно и неконтролируемо: каким-то образом пацан распорол ей руку и предплечье одним касанием. Отбиться от него она бы так и не смогла, но сделав несколько выпадов мальчишка куда-то пропал.
