— Я же говорил, герр рейхсляйтер, — Ганс Фриче пожал плечами, — потери там чудовищные.
— Да, про потери нам не надо… — задумчиво произнес Геббельс. — Про потери, это нехорошо… Фриче, герои там есть?
— Да они там все герои, герр рейхсминистр. Удерживали перевал полдня против целой… — начальник IV отдела вновь бросил взгляд в свои пометки… — целой дивизии.
— Но ведь такое невозможно без нужной организации и подготовки, верно? — поинтересовался Геббельс и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил: — Значит, один герой для статей у нас уже есть, так?
— Их командир, майор Шранк? — Фриче сделал пометку карандашом. — Полагаю, командиры рот тоже…
— Видите, как просто? — улыбнулся Геббельс. — Кто-то еще отличился? Я имею в виду — особенно.
— Пожалуй, да, — осторожно отозвался Фриче. — Фаненюнкер Инго Ортруд командовал наблюдательным постом, представлен к нарукавной ленте «Турция».[35] Или — вот! Незадолго до начала боевых действий батальон подобрал и выходил единственного спасшегося с советского парохода, подвергшегося бомбардировке британцев. Подросток, воспитанник интерната. Из-за плохого понимания русского при оформлении аусвайса записан как Гейнц Гудериан и оформлен для постановки на довольствие, как кандидат в егеря.
Раздались смешки присутствующих — некоторые сотрудники министерства были в курсе «безумной переписки» Гудериана и фон Браухича.
— Во время боя мальчик уничтожил до отделения пехотинцев и танк. Представлен к знаку «За ранение», рассматривается возможность награждения Железным крестом.
— Ну вот, вот же! — воскликнул Геббельс. — Можете, когда захотите! Дайте статьи во всех газетах уже в это воскресенье! Германия должна знать своих героев.
— А вас не смущает, — подал голос Розенберг, — что мальчик, в некотором роде, русский?
— Мы добиваемся не правды, а эффекта, — отмахнулся от него Геббельс. — К тому же по документам-то он Гудериан, не так ли? Будет фольксдойче. А с награждением орденом надо бы ОКХ поторопить. Да, и узнайте у Риббентропа статус парня. Если он еще не связывался с русскими по его поводу, то лучше пускай этого и не делает.
Балыкесир (Турция), 9-я Авиабаза ВВС.
03 апреля 1940 года, 08 часов 17 минут.
— Nemoj me jebat![36] — в сердцах произнес капитан ВВС Югославии Зелемир Рукавина, глядя на свой розовый IK-3! Только теперь он понял слова командира эскадрильи о том, что командование решило произвести эксперимент с окраской боевых машин, для лучшей опознаваемости «свой-чужой».
