— Это не имеет значения, — сказал Каспер. — Главное — чтобы другие считали тебя хорошим человеком.
Нильс подкинул еще несколько предложений:
— Исследования. Чистая вода, нет, чистая питьевая вода.
— Да, хорошо. Еще.
Пальцы Каспера забегали по клавиатуре, и Сусанне наконец-то отбросила свой скепсис:
— Детская смертность, может быть? Малярия. Здоровье.
— Хорошо!
— Борьба с неграмотностью, проституцией.
— Со злоупотреблениями, — вставил Нильс.
— Микрокредиты. Волонтеры в странах третьего мира, добровольцы, — сказал Каспер.
— И тропический лес, — закончила Сусанне, глядя на них таким негодующим взглядом, как будто Каспер с Нильсом лично вырубали тропические леса под корень. Пальцы Каспера застыли над клавиатурой, как будто он сидел за роялем «Стейнвей», из которого только что извлек последние аккорды рахманиновской Симфонии № 3:
— Дай мне десять минут.
* * *
Нильс провел эти десять минут у автомата с кофе. Он здесь был так себе, никакого сравнения с кофе из эспрессомашины, которую Катрине привезла в прошлом году домой из Парижа. Настроение у Нильса было неважное; возможно, на него давила обстановка архива — все эти нераскрытые убийства. Нильс ненавидел несправедливость сильнее, чем любил справедливость. Любое нераскрытое преступление — убийство, изнасилование, нападение — не давало ему спать ночами, наполняло его негодованием и злостью. Именно энергия несправедливости двигала его вперед. Но добившись осуждения преступника, стоя перед зданием суда и глядя, как того увозят, Нильс часто чувствовал внутри какую-то необъяснимую пустоту.
— Так. Сколько имен тебе нужно? — спросил со своего места Каспер.
Нильс взглянул на часы. Начало одиннадцатого. Не позднее шести ему нужно вернуться домой, чтобы собрать вещи. Не забыть еще выпить таблетки. Итого у него есть восемь часов. Скажем, по часу на каждого. Со всеми людьми из списка он должен будет поговорить лично, потенциальная угроза убийства, сколь бы призрачной она ни была, не тема для телефонной беседы, рассудил Нильс.
— Восемь фамилий из начала списка.
— Распечатать тебе?
— Да, пожалуйста.
Принтер зажужжал. Нильс взглянул на список. Сливки благотворительной индустрии. The best of the best.[22]Останови любого прохожего на улице, и тот с ходу назовет большинство из этих фамилий.
— Проверить их по нашей базе? — у Каспера на лице появилось нечто похожее на улыбку. Предложение было соблазнительным. Те, кто получает большинство хитов на «добрые слова», те, кто всегда появляется на экране или страницах газет, когда речь заходит о помощи сирым и убогим, — так не проверить ли сейчас, что может рассказать о них полицейская база данных?
