Соммерстед по-прежнему ждал реакции.
— Я дал ему слово, Соммерстед. И так как он отбывает наказание в Дании, у меня есть возможность это слово сдержать.
— Дал ему слово? Ты пообещал ему навещать его в тюрьме?
— Это было условие, на котором он согласился отпустить заложников.
— Ну и забудь о своем слове, Бентцон. Заложники освобождены, Станич получил по заслугам. Ты знаешь вообще, что о тебе говорят остальные?
Нильс надеялся, что это риторический вопрос.
— Знаешь?
В. К. Соммерстед на мгновение стал похож на врача, готовящегося сообщить умирающему пациенту горестную правду.
— Что я маниакально-депрессивный? — предположил Нильс. — Что у меня не все дома?
— Особенно последнее. Они не знают, чего от тебя ждать, Нильс. Вроде только-только ты сидел дома на больничном — и вот уже наносишь визиты всем окрестным психопатам.
Нильс собирался запротестовать, но Соммерстед тут же продолжил:
— Но у тебя талант, Нильс, без всяких сомнений.
— Талант разговаривать с людьми?
— Талант посредника. Тебе практически всегда удается их отговорить. Я бы только хотел, чтобы ты не был таким…
— Каким?
— Странным. Все эти твои страхи перед путешествиями, маниакальные фазы, дружбы с психопатами…
— С одним-единственным психопатом. Вы говорите так, будто…
Соммерстед перебил его:
— Неужели ты хоть изредка не можешь просто делать то, чего от тебя ждут?
Нильс смотрел в пол. Делать, что от него ждут? Прежде чем он успел ответить, Соммерстед продолжил:
— Ты, кажется, собираешься в отпуск?
— Да, но только на неделю.
— Понятно. Слушай, я правда считаю, что ты отлично поработал вчера. Поэтому как насчет продолжения? Давай начнем с каких-то небольших заданий.
— Я готов.
— У меня есть для тебя дело. Ничего серьезного, я просто хочу, чтобы ты связался с несколькими людьми. Поговорил с ними.
— Ну еще бы, вы же сами сказали, что у меня это отлично получается! — Нильс даже не пытался скрыть сарказм.
Соммерстед взглянул на него с раздражением.
— И с кем я должен говорить?
— С хорошими людьми.
Соммерстед принялся искать что-то в куче бумаг на столе, качая головой и комментируя непрерывный поток red notice[20] от Интерпола.
— Помнишь звук старого телекса?
О да, Нильс прекрасно помнил телекс, который получал корректировки и предостережения из штаб-квартиры Интерпола в Лионе. Теперь эти функции исполняет компьютер — или тысяча компьютеров. Но раньше телекс работал беспрерывно, и монотонный механический принтер ни на мгновение не давал забыть о том, что мир с каждой минутой становится все менее и менее пригодным местом для жизни. Если кто-то хотел увидеть мировое зло в концентрированном виде, то достаточно было постоять минут двадцать перед жужжащим телексом: серийные убийцы, контрабанда наркотиков, торговля женщинами, перевозка через границу похищенных детей, нелегальных мигрантов и обогащенного урана. Ну и по мелочи: перевозка исчезающих видов животных — львов, гепардов, редких попугаев, даже дельфинов. Список был бесконечный. Контрабанда произведений искусства и ценных предметов старины, скрипок Страдивари и драгоценностей русских царей. До сих пор не найдена даже тысячная доля того, что нацистская Германия награбила в оккупированных ею странах. Где-то в неведомых немецких тайниках и подвалах все еще хранятся бриллианты, янтарь и украшения Византийской империи, картины Дега и золотые слитки, принадлежавшие еврейским семьям. Все это до сих пор продолжают искать. Возле телекса начинала болеть голова. Хотелось закричать и убежать, хотелось прыгнуть в море и мечтать о том, чтобы человечество никогда не появилось, чтобы Землю продолжали населять динозавры.
