Потом он заболел. Когда пришло время писать завещание, больному стало хуже: рука дрожала, подпись вышла кривой, буквы - неровными.
В конце апреля 1616 года колокол на церковной башке, выстроенной напротив дороги, звал стратфордских граждан проститься с земляком. Гроб отнесли в церковь святой троицы. Уже давно следовало ее отремонтировать: прохудилась черепица, дождь проникал в помещение, сырость пятнала стены, окна были без стекол.
Крышку забили гвоздями, ящик опустили в землю. Земля покрыла гроб. Шекспира не стало. Вместо него начали показывать людям кого-то совсем на него непохожего. В старой церкви на северной стене стоит кукла. Лондонский ремесленник на заказ вырубил бюст толстяка с выпученными глазами, вырезал лихо закрученные усы, проолифил, залевкасил, покрыл розовым колером щечки, красным - камзол. Сунул в толстые пальцы гусиное перо: заказчики сказали, что покойник был писателем. А бумагу, на которой пишет лубочный Шекспир, ремесленник положил, чтобы было более торжественно, на подушке с кисточками.
Есть в наивности старинных деревенских скульптур чистота поэзии, непосредственность выражения чувств. Ничего этого нет в стратфордском истукане. Что-то зловещее заключено в самодовольной тупости раскрашенного лица.
Я смотрю на куклу и думаю: это она писала комиксы по трагедиям Шекспира.
Так смерть украла писателя у жизни. Вначале оболванила глупой, провинциальной дешевкой. Потом он начал делать карьеру. На затраты уже не скупились - в дело пошел мрамор.
Над Вестминстерским аббатством торжественно отсчитывает часы колокол. Здесь, среди национальной славы и государственной истории, воздвигнут литературный пантеон. В уголке поэтов собралась отличная компания: Джонсон, Китс, Шелли, Бернс. Всех причесали, завили, кому надели на лоб лавровый венок, кого попросили поднять к небу чело, осененное вдохновением. А посередине стены изображенный в рост, опершись локтем о стоику изящно изданных книг, стоит мраморный джентльмен. Скульптор с удивительным сходством изваял пуговицы на камзоле, шнуровку ворота, кружевные, отлично разглаженные манжеты. Чулки на ногах слегка морщат, но это бывает в жизни. Глаза статуи пустые, согласно знаменитым изваяниям.
Говорят, это Шекспир.
Что же за тома роскошных изданий лежат под его локтем? Очевидно, так хорошо переплели тексты его пьес, украденные стенографом конкурирующей компании. И неужели этого благородного мужчину могла интересовать выручка со спектакля и доход от аренды театрального здания?
