Я высосал у Арчи и Розы почти всю кровь. Я чувствовал покровительство невидимой силы. Я был так уверен в себе, что оставил тела в ателье, пока ездил купить газовую маску и новый резервуар для кислоты. Маска, как я уже объяснил, предохраняла меня от опасных испарений серной кислоты, возникавших во время работы с раствором. Новый резервуар предназначался женщине. Я оставил Арчи и Розу безо всякого беспокойства. Его я должен был растворить во второй половине дня в пятницу. А в субботу вечером прекрасное тело, в котором заключалась при жизни вся прелесть Розы, растворилось в кислоте, словно восковая кукла в огне. Форма тела и его цвет медленно исчезали гигантским сахарным куском, который я переворачивал длинным колом — постепенно, терпеливо, спокойно…»
Думаю, этих отрывков достаточно для того, чтобы у читателя сложилось представление о преступлениях Джона Хейга и о его «вампиризме». В завершение приведу еще один любопытный отрывок из его посмертного признания — завершающую часть текста, где убийца подводит итог своей жизни и ищет смысл сделанному:
«Когда меня выпустили на свободу, Великобритания уже вступила в войну. Я нашел себе службу в гражданской обороне. И ужасы невиданных бомбардировок Англии освободили меня от идеи о справедливости и любящем Боге.
Однажды я находился на одном из сторожевых постов с санитаркой Красного Креста. Внезапно завыли сирены. Они не смолкали, пока падали бомбы. Мы с санитаркой вышли, чтобы добраться до нашего поста — туда, где мы по распорядку должны были находиться. Вдруг я услышал ужасный свист и бросился под ворота. Бомба разорвалась в апокалипсическом грохоте. В тот момент, когда я, контуженный, поднялся, к моим ногам скатилась человеческая голова. Голова, которая только что принадлежала моей спутнице — такой веселой, такой красивой.
Как Бог мог позволить такой ужас? Сейчас я не думаю больше о Боге, но я думаю о Высшей Силе, которая руководит нами и таинственным образом управляет нашей судьбой, не заботясь о добре и зле. Я рассказал, как она заставляла меня перерезать человеческие горла после того, как посылала мне ужасные, дарящие жажду крови сны.
И это я, тот, кто любит и обожает самое маленькое, самое слабое из созданий, — стал тем, кому было приказано совершить эти злодеяния и пить человеческую кровь.
Это невозможно, девять моих жертв должны иметь какое-то объяснение, лежащее вне земного мира. Не может быть, чтобы они остались просто бессмысленным сном сумасшедшего — полным шума и ярости, как пишет великий Шекспир.
