– Знаешь, дальше наши пути-дорожки расходятся. Мы уже на пороге. Самый обычный дом с потемневшей от времени деревянной дверью.
– Как?
– Хватит с тебя неприятностей.
Моя самонадеянность мало-помалу ослабевает, и Экхард потихоньку обретает прежнюю решительность.
Это в порядке вещей. В любом коллективе количество силы воли ограничено, на всех не хватает. Стоит кому-то одному взять на себя больше других, и остальные тут же размякают и начинают плясать под его дудку. Теперь, после той мимолетной встречи с пассажиром серого автомобиля, уверенность меня покидает, и Экхард впитывает ее в себя, как губка.
– Ты тут ни при чем, – признается он. – Я ведь тоже фигурирую в том списке. Однажды придут и по мою душу, но точно не сегодня.
Он стучится в дверь.
– Я же тебя подставляю, – говорю я. – А заодно и всех твоих!
– Чепуха. Ничего страшного! Дверь отворяется, и мы заходим в дом.
Все они работают в школе: Экхард, Илона, ее отец – все. Похоже, в этой стране быть учителем – нечто сродни подвигу. Вспоминаю отроческие годы и своих преподавателей, которые ездили на жалких стареньких «фиестах» и никогда не покупали сигарет, делая вид, что не курят. От них так и разило заброшенностью и духом вечных неудач. Кто по доброй воле пойдет в учителя, если можно отлично преуспеть среди взрослых? Мы же всё чувствовали. Такие люди идут в школу потому, что там дети, коротышки, на фоне которых они – большие дяди. Да только мы росли, росли день за днем. Теперь, конечно, когда я вижу на улице своего бывшего преподавателя, то смотрю на него сверху вниз, а он почтительно улыбается, и оттого становится его жалко.
Но здесь все по-другому. Во-первых, правительство учителям не доверяет, а это автоматически придает последним некий статус. К тому же, надо заметить, власти по-своему правы. У здешних учителей особая миссия: они видят себя в роли общественных светочей среди народа, тонущего во мраке невежества. Им всего-то и надо, что нести неугасимый факел знаний, чтобы в сердцах и умах тлела ответная искорка до лучших времен, пока небо над головой не прояснится.
Не так давно я бы гоготал во всю глотку над выражением «светоч знаний», а теперь мне это отнюдь не кажется смешным. Меня занесло в страну мрака. Я скучаю по свету. Только представлю, как зарождается новый день, как лучи восходящего солнца прокрадываются в кухню моего родного дома, и плакать хочется. Не припомню, когда последний раз я вставал с петухами, но когда-нибудь непременно встану, потому что это видение меня так просто не оставит.
