Чудо-юдо, Агнешка и апельсин | страница 17

— Ну что? Видел ты ее? Какая она? — посыпались сразу вопросы.

— Большая, а вот здесь у нее такие штуки, — Геня указал на уши.

Ребята ничего не поняли, но расспросить Геню так и не успели, потому что в кухню вошла учительница.

— Смотри, Агнешка, вот здесь у нас газовая плита. Вот наша полка в буфете. На этом краю стола мы обычно гладим. Вот розетка.

— А в чем вы стираете, тетя?

— В ванной стоит большой белый эмалированный таз. Ну, мальчики, познакомьтесь.

Ребята сидели, уткнувшись в книгу, и делали вид, что занимаются. Они оба разом вскочили и, пожимая руку девочке, с любопытством принялись ее разглядывать. Вовсе она не большая. Худенькая, чуть ниже Витека, хотя не намного. Темные глаза занимают почти половину лица. А «этими штуками», как назвал их Геня, оказались два черных хвостика, торчащие из-за ушей. Лоб прикрывала густая косая челка.

— Тетя, можно я немного здесь побуду? — вежливо спросила девочка.

— Хорошо. А в семь поставь чайник, будем чай пить… Принеси прямо в мою… то есть в нашу комнату…

Агнешка села на табуретку. Было заметно, что она немного робеет, и это понравилось мальчикам. Витеку потому, что он и сам немного смущался, а Михалу потому, что это давало ему, как человеку решительному, явные преимущества.

— Уроки делаете? — спросила Агнешка, бросив взгляд на тетрадки. — Математику? Может, чем-нибудь помочь? — предложила она.

— Мы уже все сделали… — начал было Витек.

Но Михал решил сразу поставить все на свои места и спросил с нескрываемой иронией:

— А чем ты можешь нам помочь?

— Нет… я просто так… — быстро пошла на попятную девочка, видя, что ее добрые намерения истолкованы неправильно, и, чтобы хоть как-то сгладить неприятное впечатление, сказала: — Мне здесь очень нравится… у тети… у вас. Такой странный дом! С виду как нежилой, а тут столько людей! Тетя сказала, что здесь в каждой комнате кто-нибудь живет. Я ведь еще не всех видела. Хорошо здесь?

— Хорошо ли здесь? — переспросил Михал, не очень-то понимая, о чем она спрашивает.

Витек испугался, что он сейчас ляпнет свое обычное «Глупый вопрос!», и поспешил на выручку девочке, которая и без того была достаточно смущена.

— Лучше я расскажу. Михал здесь тоже живет недавно. Так вот. Пани Шафранец все время вяжет и вздыхает: «Ну и дела! Ну и порядки!», а ее муж пан Франтишек раскладывает пасьянсы и разводит цветы; медсестра пани Анеля больше всего на свете любит своего Пимпуса и говорит: «Пимпус, золотко мое, ты, наверно, проголодался», а Пимпус такой толстый, что живот у него по земле волочится; твоя тетка, ты еще этого не знаешь, все время хватается за голову и кричит: «Боже, боже, хоть бы минуту тишины!» — а у нас всегда шумно: моя мама шьет на машине, его дядя включает приемник на полную мощность, у Шафранцев поет канарейка. Тихо только на кухне. Мы здесь делаем уроки. Михал сам готовит себе ужин. Видишь вон ту кастрюлю? Михалу ничего не стоит умять такую кастрюлю каши или борща в один присест! Ох, и классный едок!