Иногда, правда, к Флавио возвращалось присутствие духа. Душа у него хоть и старая, но легкая. Ей совсем немного нужно, чтобы взбодриться. В двадцать минут шестого площадь покинула тщедушная нерешительная пара: молодой человек в очках с курткой под мышкой и женщина в платье с изображенными на нем цветочками. Вид у обоих был нерешительный. А кучера, надо сказать, чувствуют нерешительность за сотню шагов. Малейшее колебание в походке, малейшее изменение во взгляде, и это уже брешь, брешь, в которую бросается кучер, бросается вместе со всем своим имуществом: со своей шляпой и пальто, со своей лошадью и коляской, с бубенчиками и со своими приглашениями. Пара не поддавалась, продолжая колебаться.
— Подожди! — сказала женщина по-английски. — Сначала договорись о цене.
— Но ты думаешь…
— Дядя Эдвард говорил…
Во всех буржуазных семьях всех стран из поколения в поколение передаются некоторые более или менее полезные указания, касающиеся Италии.
— No брать much money, — произнес Флавио.
Подобно путешественникам, сходящим на берег в Дакаре и начинающим говорить, обращаясь к местным на ломаном французском, кучера для общения со своими клиентами зачастую используют ломаный английский.
— Quanto? — спросил нерешительный клиент.
Из страха, что его облапошат, — такова мистика современного путешественника — он даже забыл сообщить, куда ему надо ехать.
— Триста лир, — ответил Флавио, которого такие пустяки нисколько не смущали.
— Двести пятьдесят, — поспешила отреагировать женщина.
Иногда они ведут себя совершенно нелепо, эти туристы. Когда в каком-нибудь слегка позолоченном ресторане метрдотель с бритым лицом представляет им счет на три тысячи лир, они не смеют возразить. Они не только не протестуют, но еще даже подумают про себя, не мало ли дали чаевых. А когда бедный кучер просит триста лир, они начинают так волноваться, что, кажется, вот-вот укусят.
— Официальная цена, — возразил Флавио.
— Он говорит, что это официальная цена, — сказал муж.
— Тогда…
— Стой, Гарибальди! — воскликнул Флавио.
И, повернувшись к клиентам, с усмешкой во взгляде заметил:
— Его зовут Гарибальди.
Он знал, что это обстоятельство обычно смягчает клиента. Но муж, очевидно, подумал, что Флавио показывает ему на какую-то достопримечательность, и стал озираться по сторонам с вымученной любезной улыбкой. Экипаж бодро катил по дороге.
— На Малое Взморье, — уточнила женщина.
— Да, да, мидам, — подтвердил Флавио. — Потом мы поехать Анакапри.
