— Пятьдесят тысяч, — разочарованно протянула Мейджори. — Мой чек был на сто пятьдесят.
Это начинало действовать Форстетнеру на нервы.
— Это не мое дело, Мейджори, возмещать вам ваш чек. Поймите меня правильно. Я просто одалживаю вам немного денег, вот и все.
Он почти не пытался скрывать, насколько все это было ему неприятно.
— Я просто оказываю вам небольшую услугу. Оказываю с удовольствием.
Удовольствие это отнюдь не бросалось в глаза.
— Когда я приеду в Нью-Йорк, то тоже попрошу вас оказать мне какие-нибудь услуги.
— В самом деле. В Нью-Йорке… Вы придете там ко мне в мой прекрасный дом.
Мейджори засмеялась. Она выглядела лучше, когда смеялась. К сожалению, такое случалось с ней не слишком часто.
Четыре часа.
Они стояли рядом с миртовым кустом. Сандра оторвала от него листик, растерла его и протянула руку Андрасси:
— Понюхай.
Он наклонился. Запястье коснулось его губ. Он поцеловал ее руку.
— Осторожно, — сказала она. — Нас могут увидеть.
Они сели. Перед ними, прямо у них под ногами начинались виноградники, огороды, оливковые рощи, спускаясь вниз короткими террасами, иногда шириной всего в два больших шага.
Недалеко от них работала на огороде женщина в красной юбке. Она все время наклонялась, так что был виден только ее зад, похожий на большой георгин. Чуть подальше люди шли по тропинке, которая вела к «Арко натурале», местной достопримечательности, большой естественной арке в скале на берегу моря. А выше них, на склоне горы виднелась более или менее средневековая вилла с импостами окон. Рядом с ней строилась другая вилла. Рабочий толкал свою тачку по доске. Несмотря на расстояние, было видно, как доска прогибается.
— И это называется пейзаж? — недовольным голосом заметил Андрасси. — Это не пейзаж, а бульвар какой-то.
Сандра легла на сухую траву, которая пахла булыжниками.
— Ты сегодня опоздал, — произнесла она. — Сегодня твоя любовь ко мне уменьшилась?
Она смотрела на него немного насмешливо, с таким выражением, словно хотела сказать; «Разумеется, я ничуть не верю в эту так называемую любовь, но раз уж о ней говорят…»
— Это огорчило бы тебя?
— Мужчина, который мог бы огорчить меня, еще не родился, — уверенно заявила она.
Он наклонился над ней.
— Ты же сама знаешь, что я люблю тебя.
— Тогда нужно жить по-другому, — сказала она.
Но Андрасси не обращал внимания на ее слова. Он наклонялся. Она смотрела на его лицо, которое приближалось к ней, немного крупноватое, с довольно сильным подбородком.
