Татьяна набрела на огромную вывороченную с корнем сосну и, не задумываясь, шлепнулась на нее передохнуть. Скинула туфли и немного помассировала ноющие, налившиеся свинцом ноги. Сняла с плеча сумку, вытащила бутылочку с минералкой и жадно выпила последние капли. Лес уже больше не казался ей ярким и радостным. Небо заволокли тучи, и кругом заметно потемнело. Слева, справа — со всех сторон среди деревьев что-то недружелюбно хрустело, стучало, завывало. Ежеминутно Татьяна оборачивалась — ей казалось, что сзади к ней кто-то подкрадывается. Стало неуютно и страшно.
Но впереди было Сергеево, а значит — Андрей. Отдыхая и из последних сил отбиваясь от насекомых, она представляла себе, как все будет: приходит она в деревню, спрашивает, где здесь остановились студенты, ей показывают. Она идет на окраину, к озеру и видит яркие палатки и весело потрескивающий ветками костер. Ей почему-то казалось, что Андрей будет сидеть именно у костра. Он увидит ее, поднимется ей навстречу. Она не будет кидаться ему на шею при всех. Подойдет, как ни в чем не бывало, поздоровается. И, пожалуй, больше никаких выражений чувств. Он ведь и так все поймет. И все между ними сразу станет правильно, ясно и солнечно. Потом они будут долго гулять вдоль озера, потом — лягут спать в одной палатке…
Она даже готова была пожить с ним в этом дурацком Сергееве пару деньков. Но потом обязательно увезти его в город, в свою квартиру с горячей водой и ванной, компьютером и телевизором, поджарить ему котлет…
Эти мысли придали ей сил. Было уже почти семь, развилку она прошла, но дороге по-прежнему не было видно конца. Татьяна попыталась надеть туфли, но уставшие, моментально отекшие ноги в них не влезали. Она испугалась не на шутку и судорожно стала пихать ступни в обувку, растягивать, почти разрывая, руками кожу, сами собой по лицу потекли слезы. Но в последний момент, когда она уже была готова разрыдаться всерьез, туфли налезли. Татьяна вскочила и, зло пнув дерево, быстро, насколько позволяли силы, припустила дальше, стараясь удрать с этого места, как будто это сосна была в чем-то виновата.
Мыслей не было.
Она шла механически, как кукла. Шла на одном упрямстве — в голове гудело, перед глазами плыли темные пятна. Ноги болели уже нестерпимо, подошвы жгло. Казалось, она идет так уже не первые сутки — монотонно, однообразно, тупея с каждым шагом… Казалось, что это вообще не она — что может делать она, Татьяна, специалист отдела по работе с депутатами, молодая современная женщина, в каком-то лесу? “Андрей, Андрей…” — стучало в висках, и она повторяла это имя, как молитву. И если бы не это — не жгучее желание видеть его, чувствовать его запах, прикасаться к нему — не мысль из головы, а какая-то сильная потребность тела, всей ее сути, то она давно уже плюнула бы на все и повернула бы назад. Или просто упала бы где-нибудь и, наверное, умерла.
