– Скоморохи мои так ходят.
– А ты пробовал?
Ярополк отвернулся.
– Давай научу.
Стал показывать, что да как.
У княжича раз не получилось, другой не получилось – и вдруг встал.
– Княжич! – прибежал слуга. – Княгиня зовет!
Ярополк стоял на руках, и ему очень нравилось, что он не хуже Баяна, не хуже скоморохов.
– Княжич! – ахнул слуга. – Кровь бы в голову не ударила.
Ярополк вернулся на ноги. Сиял.
– Княжич! Княгиня гневается.
– Возьми на память. Придешь в Киев – покажи страже. Пустят.
Ярополк рванул с кафтана запону, дал Баяну.
На слугу зыркнул сердитыми глазами.
– Смотри! Никому не говори.
Поскучнел богатый, счастливый Киев-град. Бояре да купцы оделись холопами. Холопы – смердами.
Посконно было на княжеском дворе. Княгиня Ольга да комнатные ее люди узорчатые платья спрятали, достали из сундуков ношеное, обветшавшее.
Однако ж у воинов и одежды были изрядные, и оружие новехонькое, богато убранное. Что ни воин – богатырь.
Посол великой Хазарии[16] бедности Киева не поверил. Сын тудуна, надзиравшего за сбором налогов в казну кагана[17], Иоанн Ашин с детства приготовлялся к будущей своей службе. Знал, сколь хитра и премудра княгиня Ольга.
Он был крещен, получил христианское имя.
Молился Иоанн Христу, но служил могуществу рода Ашинов[18] и боготворил кровное родство с гуннами. Однако то была половина крови, другая половина, материнская, вязала хазарского посла со всей Киевской землей. Его мать была русская.
Хитрость княгини Ольги изумила, но не рассердила посла. Он прибыл взять дань и затребовать новую.
Тысяцкий[19] Георгий Вышатич водил Иоанна глядеть на товары, входящие в роспись дани. Ярый воск от новоройных пчел. Ярая пшеница. Ярая – смотреть больно – соль. Связки куньих шкурок, бочки меда, бочонки меда ставленого, пьянящего, обильнопенного. Полотно изо льна, все отменное, все по договору. Пенька чесаная, чистая. Одного овса только было приготовлено мало.
Иоанн вскинул удивленно глаза, а тысяцкий развел руками:
– Не уродился овес. Мы ягод сушеных изготовили взамен. Здесь, в мешках, вишня. Здесь груши.
– А где славянская ягода?
– Костяника? Вот, два бочонка.
– Ягоды коней не накормят, – сказал посол, но не отверг предложенного.
– Сам видишь – даем отборное. Себе оставляем, что поплоше.
Посол самодовольно улыбнулся:
– Обилие – удел великих царств.
Погордился, а в душе кошка когтями заскребла:
Хазария жила былой славой, могущество кагана тает, как весенний снег.
Перед княгиней Ольгой посол Иоанн выказал всю нарочитую дурь хазарского высокомерия.
