Тим слегка потянул носом.
— Не слишком.
— Хорошо. — Ноубл вытащил белую рубашку и просунул руки в рукава.
— Давай же, Маккэнихи.
— У-ух! — произнес Ноубл, натягивая джинсы и заправляя в них подол рубашки. — Куда это подевались Энтон и Гарри?
— Не знаю. Когда я пришел, они были в сарае за домом и что-то пилили, — в раздражении ответил Тим. — Не понимаю, что ты имеешь против легких денег.
— Просто вспомни, Тим, что Милт выписывает все эти восточные газеты. — Ноубл громко топнул каблуком по полу. — Возможно, им понадобится мало времени, чтобы удрать отсюда, а мне немного больше, чтобы добраться до них, но в конце концов мы встретимся. И если я когда-нибудь прочту в одной из этих газет свое имя, я сделаю из твоей шкуры щит. Клянусь Богом, сделаю.
— Прекрасно. Отказывайся от славы и состояния. Какое мне дело? Чтобы написать статью, которую схватят нью-йоркские газеты, ты вовсе не нужен мне. Обойдусь, когда есть бесподобная, по-настоящему сногсшибательная сенсация, находящаяся прямо здесь, в Сэлвидже. Прямо в гостинице «Золотая пыль». — Тим полировал ногти о свой грязный жилет. — Знаменитость, которая намерена устроить в нашей маленькой деревушке развлечение в нью-йоркском стиле.
Ноубл натянул второй сапог и встал.
— Самая крошечная сенсация, которую ты когда-либо видел, — самодовольно намекнул Тим.
Опять Венис. Собрав на затылке мокрые волосы, Ноубл стянул хвост кожаным ремешком и, не говоря ни слова, быстро протиснулся мимо Тима. Завтра он отправит свои отчеты в Вашингтон, купит одежду и уедет в… в… подальше от Венис!
Кассиус Торнтон Рид расправил куртку и взял дорогую сигару, от которой уже обугливался верх комода. Растянувшись на кровати в скомканных, пахнущих потом простынях и одеялах, спала женщина. Ее большие груди были обнажены, их не скрывал черно-красный корсет, единственный предмет одежды, бывшей на ней, плюс причудливо украшенные заклепками кожаные башмаки.
Секс не доставил ему большого удовольствия, так как Кассиус слишком хорошо осознавал, что Венис Лейланд находится всего через несколько комнат дальше по коридору. Нет, секс не доставил удовольствия. И Кассиус, потворствуя своим склонностям, не собирался погубить свои шансы на получение миллионов Лейланда. Пожалуй, он поступил глупо, что вообще не отказал себе, но проститутка, которая пристала по дороге в бар, схватила его за руку и потерла ею свою большую, мягкую грудь. Он не был бы мужчиной, если бы отказал себе в удовольствии, к тому же Кассиус всегда был неравнодушен к большим белым грудям.
